День длиной 117 часов

Нелегко собирать одиночество в путь,
Даже если металл заслужен вполне.
Ведь в кармане билет, и завтра вскроется суть
Тех, кто продал его за бесценок мне.
Войну, что вел целый год, в коробку можно ль вернуть?
Попытки тщетны, я сам сказал, так будет верней,
Я сам решил: «Будет так!» — и в штиль на воду стал дуть,
И полночь в тамбуре ждал обрыва ржавых цепей.

Все это было недавно, но ты не вспомнишь уже,
Как было днем тяжело, он был для нас, словно ад,
Как спать мы клали закат в тумане и неглиже,
Какой стоял на веранде удушливый смрад.
И как темна была ночь, как она нравилась мне:
Свободы влажный глоток, но что-то снова не шло.
Мы не сдавались часами, подобно старой луне
И спать ложились тогда, когда почти рассвело.

Билет просрочен мой был, как мне казалось тогда,
Дом изо льда и витрин нам ангел к телу пришил.
Семьсот шагов, и мы там, где холод, соль и вода.
Забыть запрет! Он для тех, кто каждый день полон сил.
Мы были первыми. Нет, назад не в радость идти.
Мой pokój światu в руке, а в «одиночке» обмен
Билета: старый на новый. Мы возвращаемся вниз,
Чтобы избавиться от так надоевших проблем.

Все это было недавно, но ты не вспомнишь уже,
Как было днем тяжело, он был для нас, словно ад,
Как спать мы клали закат в тумане и неглиже,
Какой стоял на веранде удушливый смрад.
И как темна была ночь, как она нравилась мне:
Свободы влажный глоток, но что-то снова не шло.
Мы не сдавались часами, подобно старой луне
И спать ложились тогда, когда почти рассвело.

Прямых дорог кривизна ведет в забытый тупик.
Здесь память мхом поросла, янтарь похож на стекло.
Мы копали вперед, ловя в грязи каждый блик,
А ангел кляксою стал всем ожиданьям назло.
Рыдало небо дождем, и город-солнце затих,
Знакомый голос на час нас под зонтом приютил.
Мы только гости, всегда держаться только своих
И никогда не шуметь всех пистолет научил.
И кто-то чушь городил, и кто-то чинно зевал,
И кто-то думал, что всех от отторжения спас,
И кто-то глотку и струны настойчиво рвал…
И кто-то вспомнил, что вместе последний мы раз.

Все это было давно, и ты не вспомнишь уже,
Как было днем тяжело, он был для нас, словно ад,
Как спать мы клали закат в тумане и неглиже,
Какой стоял на веранде удушливый смрад.
И как темна была ночь, как она нравилась мне:
Свободы влажный глоток, и дым пылающих дров.
Как час будили восход среди песка и камней.
Но лето ржавью взошло… как это было давно.

21—24 августа, 2—3 сентября 2002