Далеко

Часть 1

«Самолет мой — у крыльца: заведен и дышит жаром…» А еще десятки других, заведенных и мерзнущих на летном поле аэродрома, примостились кто рядом, кто совершенно в другом конце бетонно-асфальтовой, запорошенной едва не тающим снегом, равнины. Есть среди них симпатичные, раскрашенные в лягушачье-зеленый цвет, создания, оживляющие своей оптимистичной летней мастью, это бесконечное серо-белое унылое пространство. Но вот и мой. Отнюдь не такой радостный, но с необычной для меня надписью на борту; на таких я еще не летал. Кишка. Да, воняет здесь, действительно, как в кишке, хоть я ни разу там и не был. Кресло. Хм, даже не в последнем ряду и не над самым крылом… но прямо позади закрылок. Ничего, сойдет. Когда я летал по-другому?!

…

Самолет медленно трогается. Крылья покачиваются. Кажется, что на таких «мягких» далеко не улетишь. Мимо нас, в сторону, противоположную нашему движению, проплывают приклеенные к площадке Ту, Боинги, и Аэробусы. Забавно все-таки — на дороге нарисованы линии, по которым нужно вести самолет. Как в игрушке. Хотя, конечно, понимаю, что это не шутки, — слишком высока цена ошибки. Катимся все по той же заснеженной дороге. Стук-стук… не особо здесь асфальт ровный. Определенно, это не взлетно-посадочная. А вон и она, в 100 м от нас, с моей стороны. Нам нужно протащиться все 1,5 км, или сколько их там, чтобы затем промчаться то же расстояние за считанные секунды, оторваться от земли — и в небеса, те, что «по парам».

Прямо перед нами на взлет, подрезая наш путь, выруливает нечто. Это нечто несет на своем борту, наверно, человек сто. Нам приходится послушно ждать своей очереди, пока этот опознанный летающий объект освободит нам дорогу. А вдруг он сейчас не взлетит? Вдруг рухнет где-нибудь в двух километрах от полосы в болото или на лес? Что я буду делать тогда? Кому звонить? Что говорить? Конечно, сразу же позвоню маме, скажу, чтобы не беспокоилась, что со мной все в порядке, что это не мой самолет упал. Больше, почему-то, в голову не приходит ничего.

Не успело нечто оторвать шасси от холодного асфальта, как мы уже движемся. Остановка. Заревели двигатели. Все громче. Еще. Сейчас вдавит. Рывок. Нет, я ожидал, что прижмет сильнее. Скорость стремительно растет. С крыльев сносит накопившуюся там снежную крошку. То, что не слетает с крыльев от напора, тает от трения о воздух. Несколько секунд — ни снега, ни инея, как ни бывало. В иллюминаторе проносятся лампы с обочины полосы. Дребезжание шасси постепенно превращается в непрерывный шумовой поток и вдруг в мгновение обрывается — мы — в воздухе.

То ли ветер на улице, то ли неопытный пилот, то ли неисправность, но с первых же секунд полета самолет немного кренится то вправо, то влево. Последнее предположение я отметаю: зачем волноваться? — и воспринимаю происходящее как аттракцион. Выглядываю наружу. Под нами ма-аленькие деревья. Такие, какими они были в горах. Но вот они становятся еще меньше и продолжают стремительно превращаться в точки. Между этими полями точек — капилляры дорог, по которым текут в обоих направлениях капли машин. А еще кубики различных зданий, лесенка железной дороги и прочая мелочь, форму которой уже совершенно не определить. Я понимаю теперь Ричарда Баха, этого помешанного на полетах пилота, который просто не мог жить без них. Я тоже не могу. Именно сейчас, именно в этот момент я тоже такой же сумасшедший, не способный жить без неба.

Звуки постепенно теряют отчетливость, превращаются в непонятный поток, а затем в равномерный гул, где главный тон задает турбина, находящаяся в считанных метрах от меня. Ничего не слышу. Зеваю — снова появляются голоса, силуэты которых вновь медленно теряют очертания вплоть до монотонного гула, который изгоняется очередным зевком. И эта «борьба» продолжается до того момента, как самолет полностью набрал полетную высоту.

Сверху на нас безграничным белым потолком падает пелена облаков. Или мы врезаемся в нее? И вот солнце! Я вижу солнце. Впервые за последние несколько дней. Теперь ничего не отделяет меня от него. Кроме, конечно, 150 000 000 км. Какая мелочь! Потолок, сквозь который мы прорвались невредимыми, превращается в пол. Но какой-то неровный пол. Это, скорее, какая-то заснеженная холмистая страна. Каждый холм имеет совершенно четкие границы, размеры. Но что это?! Они движутся! Потоки этих холмов текут! Один под другой. Плиты этих холмов то ныряют друг под друга, то проходят сквозь друг друга, как привидения. Постепенно эту холмистую бесконечность поверх заволакивает пелена молочного и бесформенного дымоподобного облака. Теперь нет ничего, кроме него, невероятно синего неба и яркого слепящего шара, на который я наставляю свой взгляд. Да, он теперь совсем рядом, ничто никогда не могло и не сможет меня отделить от него на этой высоте.

Никогда не задумывался, но здесь не берет сотовая связь. Ничего удивительного, собственно, но для меня это явилось маленьким открытием. Что ж так трясет-то?! Впервые, по-моему, попадаю в воздушные ямы. Тем более уже пятая или даже больше за полет. Может, действительно неисправность? И тогда сегодня об этом наперебой будут показывать по телевизору репортажи, а завтра напишут газеты… не, не напишут. А если и напишут, какая мне будет тогда разница?

Некоторое время спустя опять заглядываю в иллюминатор. Теперь внизу стало не так густо. Даже появилась в просвете граница леса. Проплываем мимо облачка. Такого маленького. Как кажется. Но то, что проплываем его на нашей дикой скорости уже в течение минуты, а до сих пор с ним не разминулись, заставляет меня поменять свое мнение. Да уж, маленькое. «Рукой подать». Небось, километров 5 на 10 в размерах и от нас в пятнадцати. А впереди замаячила воронка. Здоровая. Если это «облачко» такое немаленькое, то воронка в диаметре километров 50 будет. Два ходовых дня… А отсюда видно сразу целиком. Небо — это грандиозное место. Конечно, Бог сидит, на небе, где ему еще быть?

Какой-то детский восторг от всего увиденного. Но плохо ли это?

Когда в следующий раз смотрю через стекло, замечаю, что уже начало темнеть. Закат. Солнце кануло за горизонт. Красно-фиолетовое небо. Картинку, как будто кто-то повернул для меня: она выглядит точно так же, как если бы я стоял на земле. Темнеет с каждой минутой все больше. Солнце еще быстрее садится оттого, что мы летим на восток. Через 20 минут — за окном ни зги. Денек, конечно, короткий выдался. Еще только два часа дня. Я знаю, что внизу — тайга, но где? Кто разберет…

…

Подлетаем. Внизу (или не внизу — не поймешь в такой кромешной тьме) огни «НЛО»: неправильной формы многоугольник, в который засыпаны разноцветные точки огней. У этого «НЛО» два отростка — две дорожки, выходящие за его пределы на расстояние, соизмеримое с его размерами. Кроме этого только отдельные точки-светлячки, беспорядочно разбросанные в ночном иллюминаторе — маленькие космические кораблики, чье существование невозможно без этой огромной космической станции.

«Станция» внезапно поднимается в небо ребром вверх. При этом мое тело становится тяжелее и появляется ощущение, что земля ушла из-под ног. Мы облетаем эту «космическую пристань», находим на ощупь «свой шлюз» и: «Займите, пожалуйста, свои места…» «Пристань» становится все крупнее, из нее выделяются два прямых ряда огней посадочной полосы, а то, что раньше казалось кораблями, при более близком рассмотрении — факелы. Может, корабли терпят бедствие?

Скорость все еще высока, мы несемся в двух метрах над землей. Касание — и в воздух вонзаются клубы шума: рев шасси по бетону, дикий вой тормозов, гул бешено вращающихся турбин. И тряска.

Вот и аэропорт. Маленький по сравнению с тем, где я был несколько часов назад. Всего несколько самолетов нашли здесь сегодня себе ночлег. Ни громких надписей, ни пламенных приветствий. Рядовой рейс, не требующий никаких ненужных действий. Все уже отточено ежедневной практикой. Нас встречает автобус, хотя расстоянии так невелики, что пройти пешком было бы быстрее, чем ожидать, пока все пассажиры погрузятся в него перед отправкой. На улице всего -7. Можно сказать, жара, — здесь обычно гораздо холоднее, а такая погода установилась буквально на два дня моего пребывания здесь. Кто-то очень постарался, чтобы я так и не ощутил на себе настоящих морозов.

Теперь в машину — и вперед. Нужно проехать еще 80 км.

Часть 2

Мое внимание сразу приковывает все, что творится снаружи. Прямая, абсолютно прямая дорога. Это один из тех отростков, которые были видны сверху. Он ведет из аэропорта в город. Как-то странно здесь выглядит эта дорога. То ли потому что прямая, то ли еще почему. Ума не приложу! Стрелка спидометра постоянно перескакивает то на трех-, то на двухзначное значение. Проезжаем через город, и оказываемся на том втором отростке. Что-то здесь не так… но что??? Здесь нет деревень. Указатели, встречающиеся нам по пути, — сплошные аббревиатуры с номерами… Нефть. По-моему, здесь нет ничего, кроме нефти. Нефти и леса опор высоковольтных ЛЭП, провода которых сплетены в хитрые узоры: вдоль, поперек, по диагонали.

С одной стороны, пейзаж до безобразия скучен: бесконечные прямые дорог, «не от мира сего» сокращения на указателях, и поле — во все стороны поле. Только на горизонте видны какие-то группировки огней. Города ли это, или те самые, которые скрываются под аббревиатурами? С другой стороны, мне как жителю средней полосы, впервые очутившемся в Сибири, в самом центре Восточно-Сибирской равнины, все это кажется безумно любопытным. Ничего похожего на то, к чему я привык.

Чуть ли не каждую минуту пересекаем ручьи. Их здесь так много, что на указателях перед мостом значится почти всегда только одно слово «РУЧЕЙ». И гладь кругом… Я нахожусь на одном из самых «отглаженных» природным утюгом месте этой уникальной планеты. Вот ведь человек! Жрет природу здесь, чтобы еще больше навредить ей в другом месте! Странное существо…

И вот, наконец, самое грандиозное природное чудо, которое здесь есть (если эту «отполированную столешницу» не назвать еще большим чудом) — Обь. Этот грандиозный поток в полтора километра шириной, в данный момент покрытый, наверно, метровым слоем льда, был также покорен человеком, как и все, что находится по его берегам. Невероятных размеров мост, висящий на одной единственной опоре, выдающейся в небо столбом огней, как космодром перед запуском, построен в этом некогда совершенно безлюдном месте, чтобы связать несколько городов в этом районе. Ни перед чем человек не останавливается, даже перед такими исполинскими преградами, как эта река!

Какие же прямые здесь дороги! Не удивлюсь, если вон то скопление огней впереди — это и есть цель моего путешествия, хотя до него еще километров тридцать. Да нет, конечно, преувеличиваю. Опыт походов подсказывает, что до этого роя светлячков всего километра четыре.

…

Вот он, этот странный город. Здесь живет, наверно, около сотни тысяч человек, но развязки при въезде поражают масштабностью. Покрупнее МКАДовских будут. Место им тут позволяет. Материалы, видимо, тоже, вот и не поскупились. Этот городок можно было бы обнести крепостной стеной при желании: так уж он компактно сложен. Объездная дорога совершенно четко отделяет его от снежной степи, царящей вокруг.

На месте. Теперь дожидаться завтра.

…

Ночь. Часа два по местному. Но я-то живу по другому времени. Ни в одном глазу еще. Выхожу на улицу под предлогом купить воды. На самом деле, я просто люблю ночь. А в незнакомом мне городе она кажется мне особенной. Градусов 10 мороза, но воздух сух и бездвижен, как стекло, оттого задрогнуть сейчас никаких шансов. Похожу по улицам. Северный город. Прямоугольные коробки, обшитые какими-то пластиковыми (или какими-то наподобие их) плитами; с минимумом излишеств снаружи и максимумом тепла внутри. Дома похожи на такие же в Финляндии. Но с чем-то все-таки таким своим, «советским», чего нет там… с чем же?.. чем… Лицо озаряется. Хрущевки! Это же хрущевки, до неузнаваемости отделанные снаружи!

…

Сон не идет. 3, 4, 5… вставать уж скоро…

…

8:00 по местному. Только-только светает. На улице ждет машина. Час назад я встал, заснув едва до того, а день предстоит напряженный. Перед нами столь же прямая, как и вчера дорога — еще 50 километров до городка со смешным местным названием Пыть-Ях. Развязка. Никакой разметки. Но она и не нужна. Что, не разберутся, что ли водители, где лево, где право? А поворотов опять мало. Я понял! Сейчас я понял, что меня так удивляло вчера! Тут же совсем нет больших деревьев! Снова только аббревиатуры, карликовые деревья в 3-4 метра высотой и бесконечная равнина, которую я, чуть было, не принял за тундру. Какая, на фих, тундра? В самом центре тайги! Просто Великая Долина соответствует Великой Реке. Стокилометровая полоса болот, на которых редки полноценные деревья и перелески. В основном карлики или пуще того — обширные снежные лысины.

Рассвело. День будет ясный. Еще раз смогу взглянуть на солнце, чтобы опять, наверно, надолго забыть о нем дома.

…

12:15. У меня есть 15 минут, чтобы побродить по этому городку. Куда? Направо. Там хоть что-то видно. Железная дорога. Совсем рядом с домами. Путей не видно. Кажется, что тепловоз рубится прямо через сугроб. А теперь также тянется «шлангосостав» из цистерн. Вон там он зальется под завязку — и на юг, к Транссибу. А симпатичный город. Еще бы он был скучно-серый! Люди бы, наверно, здесь поумирали от скуки!

Как низко солнце! Едва оторвалось от горизонта — уже катится к закату.

Часовня. А за ней — лес столбов ЛЭП. Вот уж, действительно, лес! Зачем столько??? Жаль, что 15 минут так быстро проходят, когда это совершенно не нужно.

…

50 км назад. Еще один шанс посмотреть по сторонам, теперь в свете дня. Единственный раз в свете дня, т. к. уже скоро здесь будет ночь.

…

Возня-возня… сколько можно уже? Взгляд падает на окно. Опять диск. Теперь красный и с четкими границами. Неотрывно слежу за ним, и кажется, что он совершенно неподвижен. Красное-красное небо. Кто-то тоже замечает его: «Это к теплой погоде, по-моему» — «А я слышала, что наоборот — к морозу».

Снова возня… 2,5 часа до вылета, а до аэропорта еще 80 км. Стемнело, а в глазах всё пятна от этого диска: миллион этих дисков, скрывающих все окружающее от меня.

…

“Here I am, on a road again…” Усталость… в голове только одна песня… постоянно. Кто-то поставил ее на зацикливание. “On a long and longsome highway… moaning out this one-note song…” Больше ничего. Есть только сейчас, и сейчас я устал, мысли бегают вокруг одного и того же: “…here I go playing star again, there I go turn the page… there I go, there I go…”

Часть 3

Чего же может быть интересного в ночном небе? Только чернота, наверняка. Снова маленький аэропорт в иллюминаторе. «Молодой человек, выключите пожалуйста», — обращается ко мне стюард. «Да, конечно». Ну, раз уж так дело пошло, вздремну, пока набираем высоту. Самолет плавно, хотя и весьма шумно, выкатывается на взлетное поле. Здесь практически без задержки — даже не остановился — дернулся вперед, разогнался и оторвался. Теперь, после того, как мы «отделились от шлюза», «космическая пристань» стала стремительно уменьшаться в размерах. Еще раз я заметил этот четкий многоугольник с его двумя аппендиксами, башню подвесного моста и кучу синих и фиолетовых огоньков, разметанных по всей мгле. Ладно, сейчас надо немного отдохнуть… … …«Вы горячее будете?» — опять стюард. Спросонья: «Эээ, да». Ох, уже час летим…

…

Теперь-то что? Спать надо. Только что-то не хочется. Надо попробовать. Так… … …«…просим пристегнуть ремни. За бортом температура -5 °C…». Да, наверно, ничего нет интересного в ночном небе. По крайней мере, я ничего не заметил :-)

19—23 декабря 2005