Здесь был Серёга

29 января. 11:52 (мск). Вторые сутки в поезде. Точнее сутки еще не кончились, второй день. 1377 км от Москвы – только что проехали километровый столб… Ехать пока не надоело, хотя гитара уже порядком осточертела. Хотя… Вова то «Ленинград», то блатняк рубит. Юморно!

За окном Урал. Холмы за холмами.

Вчера прощаться с нами приехали человек 40, если не больше. Приятно. Потом бузили по-всякому, на гитаре играли. А за окном-то как красиво!!! Как же будет на Кузнецком!!??

16:54 (мск). Всё едем по Уралу. Вова все требует аскорбинку, Катя в ответ грозится поставить ему клизму. Весело тут, в общем.

30 января. 14:29 (мск). По радио поезда «Enigma». Лучшее – «Voyager». Класс! Много старых утренних воспоминаний. Да, тогда это было здорово! Музыка, конечно, очень к месту и сейчас. Рюкзак собран, ехать еще 9 часов, трудности начнутся потом. А сейчас «мы у подножия гор».

Команду назвали «Чух-чух-пых-пых». Пока о названии спорили, Леня еще раз высказался на счет обращения «женщина»: «Они что, виноваты, что родились без члена?!» Вовка здорово жжет «Ленинград», меня, по крайней мере, прет.

Не знаю, как другие, а я не устал ехать. От скуки спасаясь, кстати, сшил себе рукавицы (которые в походе вообще ни разу потом не надел).

16:40 (мск). Впервые ощутил, что вот-вот поход.

17:10 (мск). Приехали в Новосибирск. Я – второй раз в Сибири, из них первые на поезде. В Новосибирске –23, но кажется, что не так холодно. Хотя контраст между поездом и улицей даже чисто визуально заметен: немереные клубы пара.

19:00 (мск). 4 часа до выхода из поезда. Наша команда целиком не спит, остальные – кто спит, кто очень старается.

31 января. 3:00. Вышли в Белово. На улице –39, быстро загрузились в автобус и за полчаса до прибытия нашего же поезда в Новокузнецк добрались до него (т.е. вокзала Новокузнецка). За 11 рублей со студаком купили билеты до Междуреченска. В электричке плотно позавтракали оставшейся с поезда курицей. Господи, сколько у нас ее было! Потом я уснул. Ехали 1,5 часа. Меня еле разбудили: первые полминуты вообще не шевелился, не реагировал на попытки меня поднять. Перебежали в другую электричку, меня начало колбасить. Холодно, да еще и после сна; еще б не заколбасило! Во второй электричке прошли еще 1,5 часа. Все копошились – собирались к выходу. На Лужбе вышли все, кроме нас – 12 человек. Еще 20-30 минут мы ехали в одиночестве. Проехали какой-то Лжеэльбрус – вершину с похожими на Эльбрус 2 вершинами и седловиной между ними.

10:00. Вышли из электрички… поход начался…

Обильно намазанные в электричке лыжи отказываются ехать совершенно, поэтому мы, напялив их на ноги, шлепаем вдоль рельсов метров 200 назад. Погода сказочная. Хоть температура порядка –30 (может, и больше), но полнейший штиль, яркое солнце и абсолютно безоблачное небо. Перейдя пути, спускаемся на р. Томь. Тут – первое падение. То ли Дима, то ли Кирилл. Точно не помню. На реке снега по колено, сразу началась тропежка. Мы все с тяжелыми рюкзаками солидно проваливаемся. К тому же местами вода течет поверх льда, и мы умудряемся угодить в эту воду. Как следствие – подлип. Группа с самого начала растягивается на 200 м.

Выходим на дорогу. Явно здесь уже пару-тройку недель не ездили, порядком она запорошена, но все лучше, чем по целине идти. На привале приканчиваем сок и пирожки.

Теперь уже идем более плотной группой, т.к. все разобрались со стартовыми неурядицами со снарягой и тропят кто по сколько сможет. На следующем привале Коля заявляет, что надо бы пройти сегодня еще хотя бы 8 км. «Фу, каких-то 8 км… А сколько прошли-то хоть? Так, для сравнения.» – «4» – «Ого, чего-то маловато, но ничего, солнце еще высоко» – «За 3 часа» – «???!??!??!??!? За сколько?!?!?!?». В итоге решаем идти дальше без обеда. По дороге с малым набором высоты (около 200 м за весь день). Километр, еще один. Потихоньку народ начинает отклеиваться от тропящей группы. Первый, второй, третий… В итоге впереди остаемся мы вдвоем с Колей. «Эх, еще бы до края леса дотянуть» – «Давай», – отвечаю я, крепясь еще на очередной переход. Но, преодолев пару сотен метров, предлагаю сдаться. Вижу, что командир с удовольствием уставшего и расстройством недошедшего соглашается со мной.

Находим место для шатра, подтягиваются остальные. Пока ставят шатер, натрапливаю сколько-то вперед, глядя почти неотрывно на гору впереди себя. Здесь я еще не знаю пока, что такое горы. Натыкаюсь на приют, у которого дорога обрывается. Тропить дальше не вижу смысла: понятия не имею, куда, и возвращаюсь. Еще в электричке понял: здесь все, как в том фильме, который я видел в Петушках в сентябре: те же пихты, тот же снег! Это стоит того, чтобы быть здесь.

Все бродят сонно-уставшие вокруг шатра, когда я возвращаюсь. На улице холодно. Даже в самосбросах и пуховке хочется подойти поближе к костру. В палатке царит полнейший бардак: почти никто в походных условиях не умеет здесь вести себя – набрали с собой вещей, ползают по палатке, вещи отыскать свои невозможно. Короче, полный бедлам. Печка растапливается не сразу, а на улице-то –30 – для новичкового похода, по словам командира, много. Ну, не знаю, я именно такого холода и ожидал. Если дальше будет теплее, замечательно, буду считать это подарком судьбы.

Я засыпаю постоянно, пока не принесли чай. Катя играет несколько песен, потом – по тряпочкам. Надо думать, времени около 22. Вот уж тут возни было!! Шмотки все порастеряли, под головой яма немереная – пришлось закинуть в нее рюкзак и несколько мешков под голову совать, чтобы хоть как-то исправить это. Чтобы не холодно было, прижались друг к другу, оделись тепло, и в итоге ночью совершенно не холодно, а ведь –35 за бортом.

1 февраля. Проспали! 2,5 часа! Будильник замерз и не прозвонил. Дежурные – Катя и Шакрыл – 40 минут разжигали дрожащими руками печку и костер. Сутра –35! Досталось им сутра испытание! Собирались в полнейшем хаосе, но хоть в тепле. Вылезать в прогретый шатер – вообще ерунда. На улицу же вылез в полном обмундировании, иначе холодно. Да и вообще, пока ждал последних собирающихся, начал замерзать даже в таком виде. Кое-как намазал почти не прогретые на костре лыжи (тогда еще оставалось ощущение, что хорошо прогревать их – это сложно, поэтому я поленился), заодно погрелся сам у костра.

11:30. Выход. Сначала по натропленному. Мазь еще держит отлично. У приюта просидели минут 10 в ожидании отстающих, но еще до появления последних продолжили движение. Правда, вдоль не того ручья. Набрали метров 50 высоты, после чего были вынуждены траверсировать назад, где свернули «за угол» и оказались на треке. Дальше – много однообразной работы. Постоянный набор высоты, тропежка, кроме одного кусочка – перехода по снежному мосту через реку, где метров 10-15 пришлось спуститься. Дальше набор высоты пошел более жесткий.

Группа сильно растянулась: Дима долго мазал лыжи, а Шакрыл стер пятку в ничто и плелся в конце. Идет, говорит, а в ботинке что-то хлюпает. Снял – там крови лужа. Я уж успел остановиться и переодеться, потратив в сумме минут 15, а они позади даже не показались. К этому времени моя халтурно нанесенная мазь слезла, и я с трудом набираю метр за метром, а Димка, со свежей мазью бежит вверх шустрее, чем на бескидах.

Еще поворот – и выбираемся на площадку, где обедаем. Прямо перед этим Тамара выбирает путь подъема альтернативный командирскому и проваливается по шею в снег. Знал он что ли, что так будет?

15:30. Обед. Завалили пару тоненьких сухих пихт. Я даже впервые за 2 дня достал дневник. На улице около –20, но мне не холодно. Только поларку накинул, да в перчатки руки воткнул. А ведь даже не на солнце сижу!

Подошел, наконец, пострадавший. Точнее страдающий.

Командир сообщил, что до края леса 550 м. Я даже подумал, было, что там и встанем (ага, счаззз). Очередное халтурное мазанье лыж помогло только до края леса. Потом, когда траверсировали склон, шли перелеском, мазь не помогала. Я еле шел. «Изобрел» даже новый способ передвижения – а’ля рахит – кривыми ногами вбивая внешний кант в лыжню. Тащусь последним, т.к. лыжня ко всему прочему еще сильно укатана.

На последнем за день привале снова берусь за дневник, а затем ломимся вверх с диким для моих немазаных лыж набором высоты. За последний переход – около 100 м. Здесь в одном из последних на пути к перевалу перелесков разбиваем лагерь. На соседней горе, на этой высоте леса уже нет, мы – высоко. А выше на той же горе – следы лавинки. Хотя это отсюда лавинка, а там в ширину метров 300. Позади – хребты Кузнецкого Алатау, сваливающееся в облаках красное солнце, а затем фиолетовая заря и никого вокруг… никого, кроме нас, 12 сумасшедших, которым в жизни нужны они – горы, леса, закаты, кому нужна вся это сказочно красивая, едва тронутая человеком природа, в которой нам то и дело нужно растворяться.

Наконец-то! Скидываем рюкзак! Руки устали, спина ноет, но все же состояние куда как лучшее, чем вчера. Спину спасает массаж, который делает Катя. Тепло по сравнению со вчерашним. Уже 2 страницы тетрадные исписал, сидя без пуховки и перчаток на улице. Около –20. Пальцы, правда, начали уже подмерзать. Пора внутрь, уже натоплена печка.

Вечером неплохо посидели. На сей раз цивилизованней, чем вчера. Гораздо. На улице совершенно хрустальное небо, на котором мириады звезд. Очень выделяются Орион, Рак, Лебедь. Большая Медведица под таким углом, под каким я ее не помню, чтобы видел раньше.

Легли около 12-1. Кирилл только чинил крепление лыжи примерно до 3. Было уже не так тепло, как в предыдущую ночь – спальник намок уж, к тому же опять отлежал все, но теперь меньше, чем вчера.

2 февраля. 9:30. Вышли. Уже светло, но солнце напрямую не освещает еще даже вершины напротив. Только когда немного поднялись, над голубыми горами появилась розовая полоска солнца. Я оделся только в термобелье и анорак – прохладно, поэтому ломлюсь вперед, чтобы согреться. Через какое-то время нагоняю основную группу. Постепенно мы с Ромой отрываемся все больше. Командир делает привал, а мы продолжаем движение. Наконец, после очередного траверса и преодоления фирна выползаю, помахав палкой, как победители лыжных гонок, на перевал. Рома позади меня, остальные отстали, некоторые значительно.

11:10. Я оглядываюсь. С этой точки Пирамида выглядит совершенно соответствующе своему названию. Т.к. посчитали перевал безымянным, назвали его Чух-чух-пых-пых, о чем оставили записку, собрав тур, для чего пришлось потрудиться в поисках камней, т.к. подавляющая часть бульников нужного размера погребена под слоем фирна, а выступающие на поверхность – просто немереных размеров. Уже потом выяснится, что перевал называется Кунзас, т.ч., наше название недействительно. Увы. В записке написали о совершении «лыжной прогулки 3 к.с.», пакет я посеял, т.ч. записка не прожила бы долго, если бы группа из Новокузнецка не сняла бы ее буквально на следующий (или даже в тот же) день. Из-за сбора тура отстали с Кириллом от группы на 200-300 метров.

Спуск сначала простой – по неглубокому снегу, потом – сплошной лед и фирн, лыжи вообще не держатся. Хотя уклон очень мал, но разгон почти моментальный. Поначалу я еще корячусь с лыжами, но затем, следуя примеру большей части команды, вешаю их на рюкзак и продолжаю движение пешком. Прихожу на привал одновременно с последними из тех, кто ушел с перевала с основной группой, Кирилл же на лыжах обогнал их. По дороге вниз постоянно кручу головой, любуюсь.

Привязываем лыжи веревкой и дальше – вверх. У Димки периодически перетирается его репшнур, он чуть не теряет лыжи. Хорошо, заметили, а то бы бежал за ними до самого низа. Наверху – сильнейший ветер, вынуждающий при ярчайшем солнце напяливать пуховку. –20. Если идти, закрывшись от прямого задувания в лицо и руки, то совершенно не холодно. Ну, да, дует, –20… а не холодно! Так необычно для меня!

Подразгрузили выглядящего больным Вовку, теперь он пошел веселее. Траверсируем гребень. Это не по плану, но погода позволяет полюбоваться с этой верхотурины окружающими видами, надо пользоваться моментом, вряд ли солнечно будет весь поход. А то 3 дня безоблачного неба! И это здорово! Мне очень нравится день, мне нравится идти. Даже больше, чем вечером в шатре, потому что там как-то тесно. Места в шатре впритык.

15:45. Холодный обед наверху, т.к., как мы ушли сутра из зоны леса, так до сих пор (да и вообще до вечера) не вернулись. Пирамида отсюда кажется зеркальным отражением в. Курмычи. Решаем спускаться, чтобы не оказаться в темноте вне зоны леса. Спуск тяжел. Приходится держаться камней, иногда попадаются участки, где 10-20 см снега, везде в других местах – лёд или фирн, в котором вообще фига лысого ступени побьешь. Все очень медленно и стремно. Через 150-200 м более полого. Некоторые надевают лыжи. Но для всех, кроме Коли, это оказывается тормозом, из-за чего наш спуск безумно затягивается. Я, Леня, Вова решаем не выеживаться и идем пешком, обгоняя всех на сотни метров. На небольшом привале Коля выронил карту, и на ветру ее просто с немереной скоростью понесло вниз. Но этот чел не промах! Даже при таком ветре и поземке он ее догнал и в падении таки поймал в 50 м внизу от нас!

Сидим, дожидаемся всех, а потом то же: я пешком очень сильно отрываюсь, «лыжники» еле-еле спускаются. И так до поворота за гору, где к тому же из-под снега торчат камни и кусты. Сначала решаем не сбрасывать лишнюю высоту, а траверсировать склон, но это оборачивается тем, что мы выходим на почти ледяной крутяк, на котором перестает держать даже кант лыжи, после чего решаем вернуться со сбросом высоты. Спуск тяжелый… угол большой, ступени бьются плохо, а на лыжи я встать не решаюсь, т.к. очень устал и любой разгон для меня окончится падением, по моим ощущениям. Делаем еще один привал вчетвером – остальные сильно отстали. Дальше Коля показывает направление и укатывает, остальные (даже упертый Рома) идут пешком. Это гораздо медленнее, но я все еще не рискую вставать на лыжи. Через несколько сот метров на каждом шагу я начинаю проваливаться по колено – тут уж самое время надеть лыжи. И вперед! Еду в одиночестве. Коля уже давно скрылся впереди, а остальные сильно отстали. Нахожу только что проделанную командиром лыжню и по ней мчусь (если можно так назвать это мое передвижение, довольно быстрое, но совершенно изнуряющее) до лагеря. Наконец, вижу в перелеске человека, разжигающего костер. Ура! Я уже совершенно измотан этим спуском. Думаю, если бы не было проволочек с ожиданием отстающих, то все прошло бы гораздо проще, не нужно бы было стоять в ожидании плетущихся в конце и не пришлось бы так рвать на последнем переходе. «Минус» тем, кто позволял себе так разгильдяйничать.

19:30. Подкатываюсь с трудом к лагерю, отдыхаю 5 минут без движения, потом – снова в бой. Сначала бодяжим какао. Весь вечер провожу на улице (дежурю), здесь тепло (–15), даже руки непокрытые едва ли мерзнут. К тому же на улице спокойно, места много, яркие-преяркие звезды. Вечером народ в шатер не загонишь – сидят многие у костра. Я как-то умудрился подпалить самосбросы. Обидно так! Потом едим, я топлю еще 2 кана воды, любуюсь небом. Появляются первые признаки ухудшения погоды – отдельные порывы ветра. Легли около 23:30.

3 февраля. 5:45. Будит командир, у которого остался единственный будильник – на часах. Два других замерзли еще давно окончательно. Через 3 минуты вылезаю. Тепло даже без печки, только места огромный дефицит. Когда тепло, то отлично! Мажу лыжи, пока все спят. Надо заметить, что к 4-му дню похода я уже научился это с легкостью у костра делать. Как итог собираюсь в целом быстро. Успел 2,5 страницы накатать, пока остальные собирались…

8:57. Выход. Идется легко: намазал лыжи хорошо. Поднимаемся быстро, потом долгий траверс около 700 м по склону в 30 градусов. Снега почти нет, риск соскальзывания, но не очень опасного соскальзывания: всегда можно на боку остановиться, даже не нужно зарубаться. Тут отстают Шакрыл и Катя. Минут а 50(!!!). Мы – вниз, в лес, к реке Бол. Кунзас. Да… пасмурно, чуть-чуть сыпется снежок. Такой страны еще не выдумали – не Туманный Альбион, не Шир, не Мордор, не Нарния… Нечто очень красивое. Спуск приятный. Не очень крутой, по снегу, проваливаясь на 20-30 см. В реке по-быстрому набираем воды, Коля находит, где ее перейти, потом – траверсом вверх. Набрав около 100 м, делаем дальнейший подъем крайне пологим, т.к. уже практически набрали высоту водораздела, через который нам надо перевалить. Пластик не скользит, бескиды – да; да еще как! На 5 минут отстаю от тропящей группы, чтобы послушать тишину. Снимаю шлем, в котором во время ходьбы то и дело слышу крики, призывы, голоса – это скрип палок по снегу, стук сердца, звук скольжения лыж превращаются моим мозгом в подобные причудливые формы. Тишина… полнейшая… почти пугающая… ведь, мы идем и несем с собой звук, а после нас – тишина… ни единого звука. Ни шороха деревьев, ни птиц, ничего… так она и стоит здесь месяцами… МЕСЯЦАМИ!!! Здесь растут деревья, покрываются снегом, оттаивают, они погибают… в полной тишине. Покой. Полный покой… Вечный покой…

Время от времени стало проглядывать солнце. Догоняю остальных, когда те сидят на привале. Тут растет невероятных размеров кедр. В высоту далеко за пятиэтажный дом, в обхват – втроем не обнимешь. Середина прогнила, и дырень там такая, что легко можно сидя разместиться втроем. В дальнейшем была еще пара-тройка таких же монстров.

13:00. Водораздел. Перевал, собственно. Всё в зоне леса, т.ч. и не поймешь, что ты наверху.

13:10. Теперь спуск. Тяжеловато: довольно круто. Опять пасмурно. Один раз я даже зарываюсь носком лыжи в снег и, накрытый гитарой, падаю носом вниз. Самостоятельно встать можно только значительно укатившись вниз по склону, т.к. я лежу носом в снегу, на мне 20 с хреном кг рюкзака, а ноги не вылетели из креплений. Ох, и хотелось же мне материться, но, кроме «б…», ничего не выпустил. В общем, прошу Леню помочь мне. Еще 100 м, и из-за неопределенно болтающегося центра тяжести я снова в снегу. Затем еще 200 – и обед. Пока он готовится, троплю наверх порядка 100 м и оказываюсь на здоровенном выполаживании, после чего с огромным кайфом спускаюсь налегке напрямик.

15:00. Обед. –10, а кажется, что больше нуля – так тепло! Колбаса даже не замерзла. Внизу уже Шакрыл, у него совсем беда с ногами, и Катя. Подтрунивают друг над другом, смеются.

Поднимались почти целиком по моей спусковой тропе. Дальше – огромное плоское плато с редколесьем. 3х3 км, если не больше. Если предыдущие три дня были почти исключительно пихты с очень редким вкраплением берез, то сейчас это кедры/березы 65%/35%. Остановился, слушал снова тишину…

Догоняю остальных, дальше 3 км по буранному следу. Меня тут хрен догонишь! Останавливаюсь у горки, раз 5 с которой скатился, пока остальные прошли мимо. Дальше лечу догонять. Еще 1 горка запомнилась: 200 м вниз по прямой, в конце которой скорость под 60 км/ч, а потом поворот и долгая прямая – 1,5 км до приюта «Адмиральский». Прямо у приюта догнал остальных, успев и постоять, глазея по сторонам на силуэты гор, виднеющиеся среди туч.

В приюте поначалу неуютно. Он, как показалось, заброшен: стекла на веранде выбиты, внутри тоже на первый взгляд не очень чисто, валяются какие-то шмотки и еда, и есть ощущение, что кто-то может еще сегодня вернуться, и придется с ними делить дом. К тому же внутри холодно, холоднее, чем снаружи. Видимо, с холодов не топили, а стены очень хорошо сохранили тепло. Но потом мы разложили свои шмотки, повесили все сушиться, растопив печку, натянули на гитару струны. Ну, и потом посидели здорово так, весело, душевно. Тепло, сухо, гитара, почти все что-то шьют или зашивают, еды – куча… хорошо отдохнули! Легли около 12.

4 февраля. Встали только в 8, потому что за стенами так свистело всю ночь и утро! Сделан он, однозначно, добротно – не продувает ни фига даже под окном. Было даже жарко даже в одном термобелье. Но ночью просыпался пару раз от свиста ветра за окном. Вообще, дуло и свистело так, что, казалось, дом рухнет; по крайней мере, второй этаж уж точно снесет. Но приют скроен на славу! На совесть работали, строя его.

Мне приснился странный сон.

С трудом встаю завтракать. Во-первых, спать было гораздо удобнее, чем в шатре, во-вторых, теплее, в-третьих, усталость, накопившаяся за 4 предыдущих дня от сна в такой халяве, решила растечься по всем кончикам моего организма и заставить лениться каждый кусочек в отдельности. Такое состояние бывает в Москве на следующее утро после немереных нагрузок, но там это не критично, ведь не нужно снова вставать и проделывать то же самое, а тут… я, как могу, борюсь с ленью, привожу организм в чувство.

На завтрак снова вкусняшка, вчера, кстати, даже шоколад не доели – так всего много было.

После завтрака еще час спим, т.к. ветер только начал униматься, а идти в такой ветродуй желания нет. Сказать по правде, если бы не этот час, то я свой организм с огромным трудом бы заставил подняться и выйти из того состояния, которое было сутра. Вова теперь говорит Наташкам, что не чувствует палец, т.к. он у него отморожен. Я спустился и надавил, что есть дури, на палец, он взвыл – сразу почувствовал, вылечился. Потом начал говорить по IQ, про тесты на него, сказал, что это выявляет не эрудированность, а логику: «Дайте тест на IQ аборигену и он покажет, что IQ аборигена не меньше Наташкиного [Тюкиной]». Даже меня от таких слов в смех кинуло, про остальных даже не говорю. Над Вовкой прикалываются все, кому не лень, по-моему.

Температура скачет от –10 до –20. Ветер дует во все стороны по очереди. Но к 11 он стих. Мы оставляем тряпку с нашим логотипом и перевальную записку и в 11:30 выходим. Вскоре ветер поднимается снова, температура при этом –15.

Первые минут 10-15 порядком задувает, затем ветер прекращается опять – такая уж непостоянная погода. Идет негустой, но настойчивый снег. За 50 минут делаем 2,7 км! Это весьма немало при тропежке, притом, что в первый день скорость едва превышала 1 км/ч.

Еще переход. Снега – по колено. Робко начинает проглядывать сквозь пелену солнце. Много мыслей. Дорога однообразна, даже не хочется уже по сторонам смотреть. Появилась мысль: «А что там дома?» Пятый день… в пешке это был предпоследний, сейчас же… хотя… еще 8 дней – и домой. Я там не был уже неделю. А ведь даже и не заметил!

Подъем стал тяжелее, около 14 – обед. Пятеро убежали тропить. Господи, когда эти перевалы кончатся!? Еще жалко подпаленные самосбросы. Солнце опять ушло, снег чуть послабее. –15. Устал.

На обеде сломалась последняя половина зуба об нугу, которую я же и покупал в Москве. Едва ли придумаешь что-то более обидное. Сижу из-за этого смурной. Шакрыл стер ногу уже глубоко до мяса.

После обеда быстро так вверх по натропленной лыжне. Поднялись из зоны леса – ветрина, вьюга, скользко, фирн. Сдувает аж! Гитара с рюкзаком – отличный парус, разворачивает ядрено ветром. Если встать ему навстречу, то лыжи сами поедут. Ничего не видать. Вспомнилась Ирина Молотилова. Потом понимаю, что там просто сказка была по сравнению с этим: не было такого ветра и метель – полный фуфел по сравнению с этой. Но, несмотря на то, что сейчас далекий минус, а там было немногим меньше нуля, ощущаю себя тепло в отличие от лета, т.к. не продувает ничего вовсе и ветер, как кажется, просто толкает тебя, а там продувало все ой-ой как и ноги были мокрые, короче, холодно было.

18:15. Мы на верху перевала Хызыр-Терен. Ветер все тот же, снегопад тоже. Поэтому ни шоколадку не едим, ни сидим. Ждем всех и начинаем спуск. Лыжи сняли и идем пешком, т.к. погода – смерть неопытному туристу, спускающемуся на лыжах. Были бы падения каждые 20 м, только дольше бы спускались. Приспустились до более пологого места, где надели лыжи. Ветер унес 2 рукавицы и мой пенопоп. Пенопоп, – когда я, разогнанный ветром, завалился и гитара почти слетела. Однако же мы спустились до высоты, где уже стали появляться деревья и все потерянное имущество мы встретили в паре сотен метров ниже, прибитым и отдубасенным ветром в каких-то кустах и деревьях. Коля забрал у меня гитару, т.к. я совсем с ней неустойчив от усталости на таком ветру. Далее спуск на лыжах, я замыкаю; теперь уже не падаю. Уже почти в темноте встали в перелеске. Дует.

Мне, как ни странно, тепло совсем. Шакрыл отморозил на спуске ухо и был близок к обморожению ног. Ноги – потому что шел в пластике, а ухо, – т.к., по-видимому, капюшон с него слетел и он шел на таком ветру в одной поларовой шапке. В левое ухо дуло беспрестанно с немереной силой, вот и надуло. «Кать, глянь, что у меня с ухом». Шапку снимает, а оттуда такая распухшая оттопыренная байда вываливается. Раза в 2 больше, чем правое. Да еще и блямба с лимфой в диаметре под 3-4 см. Катя сама тоже руки поморозила.

Трудные, но приятные приготовления к ночевке. Как можно скорее залезаю в палатку. Пока народу там мало, уютно, сушу вещи у печки. Ложусь как можно раньше (около 23:40) – устал. Ночью просыпаюсь несколько раз: задувает в спальник, да к тому же на боку спать неудобно – затекает все.

5 февраля. Вставать тяжело, но надо. Ломиться весь день предстоит. Ночью ветер периодически «по рубильнику» выключали, утром опять «врубили». Собрался быстрее всех, сделал записи в дневнике: со вчерашнего обеда по текущий момент.

В 9:00 выход. Через 500 м ветер в лесу пропал. Спокойствие. Рюкзак полегчал, теперь это – прогулка. Тишина. Мы побеспокоили птицу. То ли ворона, то ли утка. Натыкаемся на несколько вывороченных с корнями деревьев. Да, тут от одного корня дров на 3-4 дня постоянной топки хватит! В диаметре метров 8 корешки! Ствол – метра 4, в высоту вообще немереные. Пробилось из-за горы солнце. Глянул на небо – дымка, местами ясно. –20.

На подъеме лыжи безумно простреливают, можно сказать прямо очередью палят! Приходится остановиться и намазать их, после чего догоняю с легкостью остальных.

Вообще во время ходьбы чувства притупляются, отключаюсь, иду на автомате.

Пообедали. Очень тепло по ощущениям, хотя реально и –15. Дальше снега стало больше, тропить крайне тяжело. Руководитель решил в 17:30, что нужно встать, чтобы тропить дальше без рюкзаков. До 19:15 поднимались вшестером, укатывая лыжню, потом 45 минут спускались. Мы набрали 100 м, до перевала еще 800. Я деморализован. Не вижу больше смысла смотреть в карту – сплошное расстройство.

6 февраля. Спал так себе. Приснился ужасный сон.

Утром –24. Кирилл пролил полкана каши, а обед будет холодным. День должен быть тя-желым…

Вышли в 8:30 в темноте. Час с чем-то поднимаемся по вчера набитой лыжне. Моральный упадок. Никуда не хочется, кроме как домой. Уже третий день мы вообще в план не попадаем. Ну, никак!

Тут еще рвется стропа на лыже и приходится прямо на тридцатиградусном склоне зашивать ее. Стремновато как-то стоять над камнями. Еще чуть лыжу не упустил. Слава богу, успел на нее наступить вовремя.

Солнце гонит нас, светя в спину и толкая своими лучами. Когда Коля сказал: «Все, больше высоту набирать не надо», моральное облегчение – наконец-то траверс начался. Через 300 м поднимаю глаза – перед нами во всей красе Старая Крепость. «Ох, не фига ж себе здорово!» – только выговариваю я.

Около 13. После некоторого траверса вынужденно садимся в ожидании Шакрыл. Т.к. не ожидаем его в ближайшее время, то делаем кофе. Думаю, что это было самое яркое из приятных ощущений за весь поход в итоге. Тепло, штиль, сухо, солнце. Около –15. Но время… Даже появляются сомнения, идти ли сегодня перевал. Скалы Старой Крепости – настоящее чудо природы! Обед почти в раю… Кофе с молоком и сахаром. Вкус – просто праздничный для наших условий. Думаю, я и в Москве бы от такого не отказался! Потом еще халва, Choco Pie, сухари. Тот, кто не был сейчас здесь, многое потерял. Все-таки решили идти сегодня траверс до упора. Спускаться будем в темноте. Что ж! Вперед!

За 1 переход долетаем до подъема под самый перевал. После обеда настроение подлетело до заоблачного! Не зря сюда перлись! Не зря! Даже только ради того, чтобы увидеть один этот день, стоило прожить все эти две недели похода! Тут сняли лыжи. Начался подъем на 1А. Сначала взлет. Начал вспоминать Кавказ. Движение очень похоже. Только теперь еще лыжи торчат в рюкзаке. После взлета около 400 м по плоскости и направо – перевал. Солнце слегка заволакивает дымкой. Шакрыл, рискуя, идет с развевающимся флагом в конце. А ветер неслабый. Уже этот подъем на перевал показался не таким халявным, но это только начало. О срыве не думаю. Больше эта мысль меня не терзает. Так привык на Кавказе, что ничего не происходит, если быть аккуратным, что совсем успокоился в этом плане. Видимо, это и называется «притупилось чувство опасности».

16:50. Перевал, т.к. турика не нашли и решили, что никак не называется, назвали «Бабубуду». Но, скорее всего, он уже имеет свое название. Оттуда потрясающий вид на половину Кузнецкого Алатау, в которую нам предстоит позже спускаться. После 15 минут отдыха и разведки Коли пошли траверс. В сторону от Молнии. Хотя можно было просто спуститься в долину и напрямую еще посветлу подойти под перевал Волчьи ворота, который надо идти назавтра и который отсюда прекрасно видно. Но мы не искали простых путей. Вышли на снег с камней, и Коля не пошел напрямик к скалам, чтобы пройти снизу, как мне сначала показалась, а пошел вдоль хребта. Наверх?!?!? О, нет… это во мне играет малодушие: вверх тяжело, ветер штормовой, будет совсем темно и т.д. Но мы идем наверх. Еще более высокий и крутой перевал, чем раньше. Здесь набор высоты – 200 м в отличие от предыдущего семидесятиметрового перевального взлета. При этом ветер здесь совершенно сумасшедший. Слабее, чем на Хызыр-Терене, конечно, но все равно заставляющий думать над каждым шагом. Но какой вид! И солнце! Ярчайшее вечернее солнце!

Подъем особенно на таком ветру – испытание. Я стараюсь отключиться от всего внешнего особенно на самых опасных участках – насте, в котором едва бьются микроскопические ступени. Вдох-выдох, вдох-выдох. Слушаю, чувствую свое дыхание. Рот широко открыт, чтобы не затруднять дыхание. Широко открытыми глазами смотрю внимательно, куда нужно сделать очередной шаг. Чувствую каждый кусочек тела: как на него давит ветер, во что упирается палка. Нельзя расслабляться на сложных участках, чтобы не ошибиться, не оступиться, не соскользнуть палкой, на которую перекладываю свою вес. Вдох-выдох, вдох-выдох. Никаких посторонних мыслей. Хотя справедливости ради надо сказать, что посторонние мысли все же прорываются. Поднимаю голову и вижу впереди обернувшегося Колю. Он улыбается. Смотрит на меня и показывает большой палец. Отвечаю ему тем же и понимаю, что все в порядке, что мы пройдем сегодня траверс. От этого дальше начинает идтись легче, как с новыми силами.

Последние несколько десятков метров уже идут на выполаживании, здесь много камней, по которым почти бегом поднимаемся до перевала. 2170 м. За перевалом нет спуска – мы выбрались на плато Старая Крепость. Вот уж действительно «старая крепость». 500х400 м плоская площадка, на которой разбросаны различного размера булыжники. От полуметровых до массивных пяти-, шестиметровых глыб. По краям этого чуда, над самым обрывом – остатки разрушенных стен этой крепости – зубья, чрезвычайно похожие на разрушенную кладку из исполинских валунов. Наверно, здесь жили Боги. Или Атланты. Или Йотуны. Или Титаны. Или другие великаны. А, возможно, это, действительно, было когда-то огромной крепостью, выстроенной возможно неизвестной нам цивилизацией, а потом жестоко разрушенной варварами… кто знает…

Пройдя 500 м по этой плоскости, карабкаемся на одну из стенок, которую приняли за пик Чихачева – самую высокую точку района. Нашли даже какую-то старую плохо сохранившуюся записку, которую и сняли. Видимо, какие-то чудаки так же, как мы промахнулись, возможно, что очень давно, и оставили эту записку. Развернуть ее сразу возможности не было – она была мокрой. Поэтому решили забрать ее с собой, просушить на дневке и там прочитать.

Солнце уже село, мы любуемся с самого верха региона «в лучах закатного света» на окружающие нас горы, которые кажутся совершенно маленькими сейчас. Скоро стемнеет, и надо уходить. Отсюда видны Козьи Ворота. Где-то далеко внизу. Это такая немереная (пару сотен, наверно, метров) дырка между Малым Зубом и еще какой-то вершиной, стоящей между Крепостью и перевалом. Нам нужно еще спуститься туда, а потом еще с Ворот до зоны леса. Сколько займет спуск, сказать трудно. Нашли следы; ходили здесь, похоже, вчера, причем толпой человек в 10 (как раз команда Ермилова), т.к. тут протоптана целая тропа. Следы облегчат, как кажется поначалу, спуск, т.к. не нужно будет выбирать путь, а просто искать (в темноте, правда) эту «направляющую» и следовать ей. Однако… Сначала они идут вниз, но потом вдруг уводят вверх на гребень, разделяющий нас и Козьи Ворота.

В это время уже стемнело, и вышла луна. Такая яркая, что в темноте, без фонариков, но на белейшем снегу я вижу свою отчетливую лунную тень. Как мне кажется, впервые в жизни. Никогда не думал, что луна может быть такой яркой! Я даже не поверил в первый момент и обернулся, рассчитывая увидеть, что кто-то за моей спиной включил свой фонарик. Я ошибся. Весь свет шел исключительно сверху, исключительно от луны.

Следы ушли наверх, и мы следуем им. Подъем на коротком участке достигает 45 градусов и в темноте это не то, чтобы совсем не страшно. Но ни страха, ни чувства опасности уже нет. Только усталость и недовольство: почему нельзя было пойти вниз, в обход этого гребня, зачем уже в темноте набирать столько метров высоты, чтобы затем просто их сбросить. Только потому, что следы вели сюда? Но, ведь, те, кто шел по ним, шли нам навстречу, к тому же в свете дня. Вопросов много и недовольство растет с каждым метром набора. К тому же разыгрывается нешуточный ветер. Точно такой же, как был недавно при подъеме на Старую Крепость. Наконец, мы выбрались с этого подъема на полочку. Вообще, это не полочка, а просто перевал в этом хребтике.

Дожидаемся отстающих, надеваем налобные фонарики. А ветер-то не кислый. Слава богу, что не так холодно, как могло быть. Едва ли не теплее, чем днем. По крайней мере, не продувает насквозь и не пробирает дрожь. Но перед очередным подъемом (теперь уже на самую высокую точку гребня) приходит малодушие. Это не страх, т.к. я чувствую в себе силы обозлиться на весь мир и спуститься, пусть на то понадобится вся ночь. Ибо усталость я уже не ощущаю. Мозг напряг все тело, настроил на работу до последнего. Я знаю, что когда все закончится, я свалюсь совершенно без сил, но сейчас во мне все собрано, все работает за гранью работоспособности, за гранью усталости. Ко всему прочему малодушие усиливается из-за большой паузы, вызванной тем, что Коля потерял следы, и ушел на их поиски. И вот, мы стоим в темноте, на сильном ветру, справа и слева спуска нет без веревок, отступать, т.е. идти назад, совершенно не хочется, а если идти вперед, значит идти еще наверх.

Поднимаю глаза – огромное-огромное гало вокруг луны! Раз в 7 больше ее по радиусу! Тоже вижу его впервые. Ну, никогда больше двух лунных диаметров гало не видел! Борюсь с малодушием, желанием повернуть назад (хотя сзади опять этот 45-градусный спуск; идти по нему тоже желание не очень велико) и морально уже согласен на холодную ночевку прямо здесь, наверху, на ветродуе. Но возвращается командир, находит следы (действительно, они ведут еще выше), и мы устремляемся за ним. Я стараюсь собрать всю решимость в кулак и идти наверх столько, сколько этого потребует ситуация. Однако этот взлет оказывается действительно последним.

Но здесь же мы окончательно теряем следы и начинаем теперь уже движение действительно вниз по пути, выбираемому самостоятельно. Выходим на камни. Здоровые камни. С каждого камня вниз до следующего не меньше метра. Но такие крупные булыжники вскоре заканчиваются. Тут уже были более мелкие камни, и можно было спускаться, не держась за них руками, а прыгая с одного на другой. Чесслово, моё любимое занятие! Вскоре мало-мальски крупные камни закончились вовсе и мы уже бежали вниз по смеси некрупных 20-30-см камней и наста.

На перевал я и Коля пришли, намного опередив остальных, и, сбросив рюкзаки, понеслись искать турик. Найдешь его, конечно, на такой дырени, а не перевале в темноте! Но я таки нашел. Сразу три тура. Специально, чтобы можно было заметить их издалека на этом огромном пространстве. В одном из туров уже подоспевший сюда Коля отыскал банку с запиской Чушева, прошедшего перевал сегодня в 11:00 (по местному). Мы были здесь в 20:50. До Чушева здесь вчера побывал Лавров, упоминающийся в записке.

Дальше вниз пешком до сушин, где надеваем лыжи. Опять какие-то тормоза: у Димы скользят бахилы, Шакрыл еле идет… короче, на этом недлинном спуске посидели долго. Тут же где-то находим лыжню. Видимо, Чушевская. Спустя небольшой отрезок пути ее теряем, но это нас нисколько не огорчает, надо скорее идти в лес, чтобы разбить там лагерь.

Тут у меня совершенно отключается чувство опасности, а с ним боевой настрой. Организм требует отдыха, т.к. по сравнению с вершиной, я сейчас в полной безопасности, а организм уже там пахал за всеми возможными гранями человеческого. Тут я начинаю падать на спусках. Злой, пытаюсь подняться, что получается не с первого раза, отчего становлюсь еще злее. Иду чисто на инстинктах с широко открытым ртом и глазами. Совершенно не понимаю, почему до сих пор не пришло бессилие.

Однако в 23:40, наконец, командир останавливается: здесь будем ночевать. Именно в этот момент силы оставляют меня. Я, едва шевеля ногами и руками, таскаю какие-то дрова. Тело уже спит, оно уже молит об отдыхе, работают только какие-то чуть ли не магические резервы. Еле-еле. Могу сказать, что все безумно вымотаны. Все так же шевелятся с трудом. Даже звук пилы сегодня какой-то усыпляюще вялый. Вжик… вжик… 1 раз в секунду. Прозвучало даже предложение лечь без ужина, чтобы побыстрее, но оно было принято в штыки: завтрака была только половина, половину вылили по неосторожности, обед был даже без супа – кофе со сладостями. Если лечь без ужина, то сутра завтрака не хватит, чтобы идти, а много съешь – тоже не пойдешь, т.к. полный желудок не позволит.

В итоге к трем часам ночи после ужина все-таки приготовились ко сну. Меня просто срубило. Спал, как сурок. Ни разу не проснулся, и какие-то неровности подо мной совершенно не портили сон. –15, тепло.

7 февраля. 9:00. Подъем. –10, пасмурно, снег, ветер. Довольно противно из-за ветра, т.к. прохладно. С радостью вспоминаю, что сегодня дойдем до приюта Тайжесу, а завтра дневка.

11:30. Выход. Пытаемся брать левее, траверсировать склон, не сбрасывая высоту, т.к. до сих пор окончательно не определились, идти ли перевал. Погода говорит, что мы не пойдем… Какое-то время спустя, забравшись в омерзительный чапыжник, глубокий снег и на крутой склон, а также заметив внизу лыжню, ведущую по долине, где нет ни первого, ни второго, ни третьего, и к тому же ЛЫЖНЯ(!), впервые за поход(!), соглашаемся с погодой: пойдем в обход, через водораздел, заложив при этом петлю около 8 км.

Спустившись вниз, дожидаемся отстающих. Эти 40 метров были прямо скажем не из простых. Напрямую – никак, а траверсы – через лес и чапыжник. Наконец, все внизу. Все, кроме Кирилла. Кто же знал, что это только начало?! Он появился наверху, но как-то не торопится к нам. Сидит на рюкзаке, ковыряется. Он, ведь, собирался одним из последних всегда, вот и отставал на первом переходе стабильно. Ко всему прочему вчера сломал палку и шел сейчас с одной. Ну что же он так долго!? У Коли заканчивается терпение, я вызываюсь остаться и дождаться его, чтобы в случае чего бежать за основной группой за помощью реммастера. Мы, еще сидя все внизу, кричим, узнаем, все ли в порядке, он не отвечает. Видимо, да, просто что-то с рюкзаком не так.

Итак, команда ушла, я надел теплые вещи, т.к. достаточно неслабо дуло и принялся ждать. Покричал ему сначала, нужен ли реммастер, но ответа внятного не услышал и, посчитав, что не нужен, не бросился догонять, а стал терпеливо ждать. Тут я понял, отчего поют тибетские монахи и отчего их песни такие, какие они есть. Они повторяют ветер, который слышат постоянно. Первые 20 минут ожидания я тоже пел… по-тибетски. Так, чтобы в ушах был гул от собственного голоса. Однообразного гудения на одной, иногда на нескольких нотах, бессвязное, непоследовательное: как бог на душу положит, как вздумается. Потом это занятие надоело, и еще 20 минут я просто стоял и слушал тишину, через которую порывами несся ветер, стучащий в спину. Собственное дыхание и завывания, колотящие сзади по капюшону, периодически вызывали звуковые галлюцинации: казалось, что позади кто-то окрикивает меня, иногда казалось, что кто-то едет по лыжне, иногда, что кто-то просто разговаривает. Но и это занятие мне поднадоело, и я решил покататься кругами на открытом пятачке, лежащем передо мной. Сделав один очень медленный круг, я заметил, Кирилла, которому осталось одолеть последние 10 метров крутого спуска, и заметил, что это ему, как и весь предыдущий спуск, не дастся легко. В одной руке у него была единственная целая палка, в другой – лыжа. Еще раньше умудрился он выдрать кусок пластика из нее, и хотя вчера ее вроде как починили, но уже сутра ее лягушку на том же самом месте вырвало вновь. Так Кирюха остался без палки и на одной лыже. Потому и спускался он эти коварные 40 м почти в течение часа! Толкается ногой, проваливается по пояс в снег, снимает рюкзак, встает, надевает рюкзак, толкается… и т.д.

Кое-как привязываем к ноге лыжу, но это мало помогает, я отдаю ему свои палки, чтобы он хоть как-то шел, и рвусь с его одной за остальными. По лыжне – не так уж сложно. Однако каждый подъемчик представляет трудность, все-таки мазь предназначена для подъема в горку с двумя палками, из-за чего почти на всех подъемах приходится драконить лыжню лесенками. Слава богу, что в целом дорога идет вниз, и я чаще качусь, толкнувшись одной палкой и держа равновесие. Вообще, приятное ощущение ехать вниз по лыжне. Да еще и не в Подмосковье, а за тридевять земель, где я знаю наверняка: лес здесь не кончится ни с того ни с сего, я не выскочу на грязную дорогу, а буду ехать так, пока не догоню своих товарищей. А еще падает хлопьями снег… Езда от этого превращается в отдых. Правда, на открытых местах снег сопровождается ветром, и лыжню заметает. Пару раз пришлось угадывать, куда же пошла команда.

К 15 часам догнал группу, они как раз развели костер и ждали каны, которые вез я. Выслушав меня и оценив сложившуюся ситуацию, командир с частью ремнабора поехал назад, сказав нам сидеть до последнего. Усилился снегопад, превратился в непрекращающийся ветер. Сидеть было не сладко. Уже поели, а чай пить не могли – он был у Кирилла, какао – у Коли. Я достал кофе, но сухое молоко также было у Кирюхи. Слава богу, у Кати обнаружился еще запас молока, специально для подобных случаев. Вот уже и «кофепитие» подошло к концу, а двух человек все еще не хватает. Запас дров тоже оказался не резиновым, разразились жуткие разговоры про еду: кто, что съел бы сейчас, кто, что будет есть «на воле». Да… на меня, в общем, они не действовали, и я в них не участвовал: мне хватало раскладки.

Наконец, появились «пропавшие без вести». Вместо лягушки у Кирилла крепление было натянуто репшнуром. Как я сам до этого не догадался!? Вот уж проявил чудеса несообразительности.

17:30. Вышли с обеда с четким расчетом идти до Тайжесу, пусть даже нам снова придется ломиться через темноту. Там будет долина, никакой опасности срыва, завтра дневка. Есть все причины не ночевать сегодня в шатре.

Тропежка, тропежка. Благо, без набора высоты; благо, часто с малым уклоном вниз. Вот, мы уже оставили слева позади последнюю гору, и теперь слева какая-то заманчивая пологость. И вдруг справа появляется лыжня! Хей-хоу! Наконец-то! Теперь темп первых вообще возрос, но приходится постоянно ждать отстающих. Тем не менее, за 2,5 часа сделали 5,5 км, осталось 4,3, но уже нас накрыла темнота. Теперь по долине. То находя, то теряя лыжню… У меня совершенно нет сил тропить по целине. Скорее даже моральных. Я не могу тропить по целине, выбирая постоянно дорогу, в темноте. Морально. Плетусь, как последняя обуза в конце «пелотона». И вот лыжня делает поворот. Совершенно неожиданный для нас. Кажется, она уводит нас от приюта… Коля убегает на разведку, мы остаемся его ждать. –27. Холодно. Не безветренно, хотя ветра по сравнению с обеденным практически нет. От усталости становится еще холоднее. Близок озноб. Подтягиваются отстающие.

Вернулся командир. Мы, действительно, стоим в 400 м от приюта, правда условия там, по его словам, отвратительные: печка не натоплена и коптит, 7 человек еще, кроме нас, приютчик требует 50 р. за ночь. Еле добрели мы эти 400 м. Конечно, разбитые ожидания деморализовали меня… я, совершенно уставший, ожидал, что сейчас растопим печку, пусть даже придется заготовить дров, и в тепле поужинаем, я достану свой сюрприз, и в тепле же ляжем спать. Однако все было разрушено! На улице –27, внутри –10. Все, конечно, тоже немерено уставшие после двух дней ходьбы в темноте. Хоть в ком-то нашлись силы готовить сейчас: Катя и Рома колдуют у костра, да еще полкоманды снуют по улице. Честно говоря, не совсем я понял, что они там делали? У костра грелись? Готовить помогали? Договариваться с приютчиком решили сутра: утро вечера мудренее. Я уже порываюсь-таки поставить палатку, там растопить печку, чтобы согреться, ибо озноб бродит вокруг меня, пальцы холодные, ноги тоже приближаются по температуре к пальцам рук, но командир спокойно спрашивает: «Ты морально готов перебраться из избы в шатер?» Вопрос о переезде отпал.

Сил только чтобы поесть на этом морозе и завалиться спать. Не скажу, чтобы был дубак, но на фоне усталости было состояние, близкое к ознобу. Схватил еще простуду на губе. Вот тебе и результат единственной холодной ночевки! Но спать всё удобнее на нарах, чем в палатке: ровно и тепло. Только организм требует вывести всю лишнюю воду – чай, не май месяц!

8 февраля. Около 10:00. Подъем. Уже светло. Полный штиль, солнце, морозно. Печка не топлена. Быстренько поели на холоде. Погода сделала свое дело: вчерашняя апатия прошла. Порубили дров в такую прекрасную тихую и ясную погоду, договорились о цене – 150 р./чел. За 2 ночи + 1 день + баню. Осталось только помыться.

13:35. Достаю гитару.

На обед съели, наконец, мои паштеты. Всем очень понравилось! Очень калорийно, а именно это и нужно для восстановления сил, порция немереная, да и просто вкусно, в конце концов.

Дневка прошла расслабляющее. Днем до –5. Ближе к вечеру все помылись, баню топить не стали, слишком долго и много дров надо. Уже после наступления темноты сделали двухкилограммовый торт. Как в Абхазии: напихали всего, что только могли. Получился очень тяжелый, тяжело усваиваемый торт: кусок съешь – уже сыт, а через час он в желудке рассыплется – и он остается пустым. Снова играли много на гитаре.

Около 22:00. Отбой.

9 февраля. Около 7:00. –23. Коля достал творожники, Рома решил, что со своим сюрпризом тоже медлить не нужно и достал варенье. Отличная парочка получилась! Еще час повалялись. Сборы уже посветлу. –15. Штиль, снег, пасмурно, вершины не видно. Хочется сегодня пройти перевал Озерный, чтобы на 3 дня осталось 25-30 км. Медленные сборы. Хорошо все-таки, даже отлично вчера отдохнули! Жаль только, простуду позавчера схлопотал. В остальном все отлично!

По лыжне группы Ермилова быстро идем вверх. Около 9 км, из которых я впереди около 7. Снег, воздух прогревается до магических –3 (выше ни разу не видел, чтобы наш термометр на улице показывал). Сыро. Вспоминаю, что уже через неделю буду дома. Там ждут, там меня ждут. Там смогу многое рассказать и сделать. Эта мысль грела, оттого так легко я шел вперед. А кругом – круче всякого «Властелина колец».

14:00 встали в 200 м от края леса, где и заобедали. «Избянкой», видимо, все-таки заразились. Все, кроме Вовки, который рвется на перевал. Даже у меня нет желания соглашаться с ним. Да, конечно, все бывает, и завтра может быть хуже, чем сегодня, но так не хочется ломиться почем зря. А что мы будем, например, делать, если придем на сутки раньше? Так же сидеть, только уже вблизи железной дороги и среди людей. Это будет уже не так здорово. В итоге, несмотря на причитания Вовки, ставим шатер здесь же. Шакрыл, Наталия Чермошенцева и Катя отстали на 2 часа, мы уже и чай почти допили, когда они пришли. Это за девять-то километров! У Наталии полетело крепление, у Сереги капитальные проблемы с ногами: после дневки, когда они чуть-чуть подзажили, кровотечения начались с новой силой.

18:15. Завязываются разговоры про работу, про программирование, про то, что в России «все плохо» и т.п. Кошмар, короче, какой-то! После заготовили дров на неделю, забрались в «шато» и стали читать «Хрустальный горизонт» про восхождения на Эверест. В 19 часов Катя и Рома пошли дежурить. Я подбрасывал дрова понемногу. Пока читали, все было нормально, но когда зашевелились, как только принесли ужин, началась немереная парилка. Сижу в одних штанах от термухи, а жара – дай боже! Наташка Тюкина очень посмешила (правда, в конце уже не смешно было) своим заявлением: «Сейчас колбаса плохая, вот в 80-ые…», после которого разгорелся диспут о продуктах питания.

Вскоре все намокает – на улице тепло.

Около 22:00 легли. Ночью в спальнике все мокрое насквозь, голова мокрая, как после душа, но к утру подсохло и стало попрохладнее на улице. Ночью из-за стенки тесно, многие спят по полночи, а остальные полночи ворочаются.

10 февраля. –5. Сыро. Вылезаем из палатки медленно. Снег прекратился. Хмуро. Давят сверху дождевые облака, но идти в перевал будет нормально. Последний перевал. Озерный. Н.к. халява! Почему-то даже не рассматриваю его как препятствие, как будто его нет, как будто дорога до Лужбы уже совершенно прямая.

9:30. Выход. Мысли о доме.

Шакрыл вышел позже всех на час: сначала бинтовали, потом глотал колеса. До последнего держался, но сегодня боль в ногах стала невыносимой, он сдался – выпил таблетку кетонала. Его даже торкнуло слегка. Сразу повеселел, пошел быстрее, меньше стал следить за тем, как идет, а поскольку ничего не чувствовал, угробил ноги еще сильнее.

Лыжню, которая еще вчера прослеживалась весьма четко, замело окончательно, однако это никак не отражается на ходьбе: нас и перевал не разделяет никакой лес, поэтому, нацелившись прямо на него, идем по едва проваливающемуся под нами на 5-10 сантиметров снегу, фирну. Не раз оборачиваюсь: скоро то, что прямо сейчас позади меня станет моим прошлым… Изредка мимо, закрывая верхушки гор, проплывают низкие облака, хотя даже скорее дождевые тучи, судя по цвету.

Снега на перевале, очевидно, немного: из-под него камни, кусты, местами даже трава. Чем ближе к перевалу, тем сильнее ветер. Последние 50 м взбираемся против почти урагана. Не холодно. Наверно, около 0…–5, но бьет в незащищенные части тела внушительно. Уже когда основная группа была почти на самом верху, внизу показались Катя с Серегой (вот тебе и час разницы на выходе!). На перевал окончательно выбираемся в 11:10. Командир советует надеть все теплые вещи, которые у нас есть, и готовиться долго ждать отстающих, т.к. спускаться без них нельзя: вдруг что случиться. Несмотря на шквальный ветер, после того, как мы спрятались за камень, где он несколько слабее, я вовсе не ощущаю холода. Так, чуть-чуть. Коля весьма злобно выражался: «Вот, будем сейчас ждать ваших друзей». Еще бы! Для него такая нервотрепка! И пойти не может, и стоять – испытание! Через час на перевале появились двое замыкающих и получили выговор.

12:15. Начало спуска. Из-за ветра на лыжи сразу встать не рискуем, около 50 м спускаемся пешком, но там ветер уже поутихает, а ноги проваливаются по развилку: самое время обуть ноги в лыжи. Снега много, он тяжелый, влажный. Отчасти поэтому, отчасти из-за относительной пологости и чистоты (полного отсутствия камней и деревьев) близкой к перевалу части спуска, он не составляет труда: толкнулся себе – и поехал. Кайф! Уже в 100 м от перевала ветер не гуляет. На месте сбора – у первых камней – оборачиваюсь. Маленькие человечки где-то там далеко еще только надевают лыжи, другие уже на полпути, чуть покрупнее, некоторые уже почти с меня ростом и того и гляди в меня впечатаются. Скорость спуска просто несравнима с пешим спуском: в разы больше. За время, меньшее, чем было затрачено на первые 50 м, преодолели несколько сотен – 4-5.

Дальше становится круче и не разгоняться здесь уже весьма проблематично. К тому же появляются и деревья, и такие противные явления как подснежные камни: булыжники, закрытые 10-15 см снега. Налетев левой ногой на первый из встреченных мной на пути, устоял, но второй опрокинул меня в снег. А поскольку поларка была поверх анорака, то весь я, естественно покрылся ровным сантиметровым слоем чистейшего снега. А еще шлем и перчатки поларовые… в общем, снеговик снеговиком, разве что морковки не хватает. Ну, а дальше стало уже по фигу, падать или нет. В итоге где-то в серединке: пятым или шестым я, завалившись в снег еще раза 4, спустился до места, где происходил сбор группы. Один раз я упал неудачно: вниз головой по склону, спиной вверх, и для того, чтобы встать, пришлось сначала провернуть несколько пируэтов в снегу.

12:55. Наконец, дождавшись всех, продолжаем движение вниз по найденной тут же лыжне группы Ермилова. Тут уже начался лес, а между двумя его частями – каньон – замерзший водопад. Аккуратно подошли к его краю. Нет, навряд ли они пошли здесь – чересчур кру-то даже без рюкзака. И действительно, лыжня обнаруживается рядом. Если ехать по ней не первым, то движение превращается в прогулку: толкнулся разок и проехал метров 30, т.к. тут некоторый уклон вниз, а лыжи у меня скользят, как мне кажется, лучше всех, т.к. я постоянно наезжаю на впереди едущего, а все, кто идут позади меня, толкаются палками и идут попеременным шагом.

«Не альпинист не птица, летит и матерится». Кто это? Да, Димка это! Стараясь ехать аккуратно, и падая, тем не менее, на спуске, он постоянно заливал воздух нецензурной бранью. Правда, видать, это ему потом тоже надоело, и он, перестав осторожничать, и сильно разгоняясь, проезжал как можно больше, а потом уже падал, не издавая ни звука. Недалеко от каньона заобедали. Магические –3. Противно: все тает, все мокрое. Дрова разгораются с трудом. Леня для того, чтобы они горели, постоянно стоит у костра. Даже возникает стычка из-за того, что он загораживает кому-то костер. На обед ушло 2,5 часа.

Пока идешь, не замечаешь, что противно капает снег; только когда сидишь. С самого утра дневки в Тайжесу все в расслабляющем темпе, это радует. Вот, и после обеда идем – просто катимся, тем более вниз-то! Проехав около 3 км, устроили привал рядом с разбитым приютом «Высокогорный». Не понятно, почему его бросили: один дом вообще развалился, второй же, вроде, нормальный. Решили, что здесь спать не стоит, хотя в приют попасть с одной стороны хочется – в мокром шатре ночевать не кайф, с другой – нет, т.к. и заплатить, возможно, придется, и вообще не спортивно. Но… только мы проехали 200 м от места привала, и вышли к целёхонькому приюту «Дьяков Стан».

Тут изначально уютно, никого нет. Раз уютно с начала, значит в итоге будет погано. Так всегда. Долго не можем протопить печку – дрова сырые, приготовить еду – тоже проблема. Дрова нескоро занимаются, а каны очень медленно нагреваются. Читаем «Хрустальный горизонт». Эдакие старомодные чтения вслух. Большинство с таким интересом внимают. Прямо как в начале XX века оказались.

Вообще очень соскучился по «Der Himmel kennt keine Günstlinge». Так хочется поскладывать из этих нерусских букв слова, а из слов предложения! Весь январь это делал, в основном находясь в маршрутке по пути в Новогиреево или назад. Особенно запомнилась картинка, как я несколько раз садился на Выхино в маршрутку на переднее сидение, доставал книгу и читал, а в голове была мысль, что вот-вот, через 15 минут уже приеду… Но это, увы, уже прошлое. Такой очень классный, приятный эпизод длиной в месяц из прошлого… Впрочем, почти как поход. Еще 2 ночи и 2 дня. Просто покататься. Ну что там: 25 км за 2 дня. Самое неприятное из всего, что осталось – последняя ночевка в шатре. Кто знает, какая будет погода? Вдруг так же сыро?

Шакрыл стер ноги еще сильнее, т.к. ничего не чувствовал: теперь еще и по краям ступней у него кожа подрана.

Но потихоньку греется дом… Может, будет уютно? Вечером прогрели избу, посидели до 22-22:30. Я играл, меня Кирилл попросил «Ты и я», Коля – «Ближе к небу». Больно уж они им нравятся. Командиру еще "Лети!" понравилась, о чем он сам сказал. Приятно, ё-моё, слышать такое! Долго ждали чая. Легли. Удобно, тепло даже в одной термухе, прохладно только вылезать, но пара махов руками и прыжков согревают.

11 февраля. 6:00. Я и Вовка встаем как дежурные. Целый час не можем растопить печку, только чуть-чуть прогрели трубу. Разбудили Колю, проснулся от стука топора и прочего шума Леня, спавший внизу. Они вдвоем с большим трудом разожгли-таки печку, причем для растопки Коля оторвал ножку лавки, стоящей на улице – единственные сухие дрова в округе. Нашел сутра щетку-мойку, потерянную накануне, но посеял половник. Точнее посчитал, что посеял, т.к. там было несколько местных, и я свой просто не признал, т.к. до этого не очень обращал внимание, как он выглядит.

На улице –6, также хмуро, идет снег, штиль, какие-то дождевые облака.

Немного соскучился по записанной музыке. Той, где кроме гитары, есть еще инструменты. Слегка даже просто по Москве, по ее улицам, по которым люблю гулять. Хочется уже помыться в проточной воде, посидеть в ванне, посмотреть телевизор (сегодня открытие олимпиады часов через 15), хочется побродить по городу…

Через 10 минут после начала ходьбы снег стал мокрым и глубоким (по колено). Еще и снегопад. За 2 перехода с трудом делаем 5,2 км. Вот и отдохнули, блин! Человек предполагает, а Бог располагает! Погода решила, что мы не достойны прохлаждаться, погода сказала рубиться. Ничего не остается: рубимся. Мы еще мокрые. Все те же магические (из разряда черной магии) –3. Лыжа из снега вынимается с полуметровым в высоту и 25-сантиметровым в ширину налипом снега. На лыжах постоянный пятисантиметровый снежно-ледовый подлип. Каждый шаг дается с огромным трудом: забодаешься постоянно вынимать ноги с десятикилограммовыми лыжами! И палки тоже: каждая несет по пятикилограммовой гире снега. Мышцы и рук, и ног растут просто на глазах!

На третьем переходе стало проще. То ли кто-то услышал мольбы, то ли просто глянул на наши страдающие лица сверху, но стало проще. Видимо, снег, намокнув, под собственным весом спрессовался, и теперь под весом лыжника с рюкзаком стал проваливаться гораздо меньше, всего на 15-20 см, из-за чего стало возможно тропить по 600-700 м. Снова пошел снежок и чуть-чуть, буквально на 1-2 градуса похолодало, но это стало переломными градусами, подлип заметно уменьшился. За третий переход прошли более 3 км. Я даже не заметил. Когда настала моя очередь тропить, я настроился на 1000 шагов, но не прошел и 300, как мы выскочили к приюту. Я был приятно поражен, т.к. до приюта от места предыдущего привала и было около 3 км.

Я так задумался, идя по лыжне, что чуть не угодил в реку, которую надо было преодолеть перед приютом. Просто еще позавчера предыдущая команда прошла по здоровому пласту снега, который в последующие два теплых мокрых дня подтаял и обвалился в реку. В итоге лыжня частично оказалась под водой, и из-за своей глубокой задумчивости я чуть было не пошел прямо по ней. Скорее всего, я бы просто проломил снег и ой как попал бы! Слава богу, в паре десятков метров оказался здоровенный снежный мост, по которому мы и преодолели препятствие.

В приюте никого, но, зная, что на костре все готовится гораздо быстрее, я беру на себя ответственность и провожу как идущий впереди команду на 200 м за приют, и там, по наставлению командира, мы останавливаемся на обед.

14:40. Остановились в махоньком перелеске. На вершине одного из деревьев пятидесятикилограммовая, если не больше, шапка снега. Димка сбивает ее тем, что попадает топором в ствол дерева. Шапка плюхается на землю с мощным глухим шлепком.

Действительно –5, сырость улетучивается. Обед сегодня готовится очень быстро.

16:10. Приходит Шакрыл, мы же уже все поели и собираемся сворачивать каны. 1,5 часа на все про все. Шустро! Правда, собирались и мазались неспешно. Остался последний подъем. Это даже не перевал, какой-то водораздел. В зоне леса. Набор высоты – около 150 метров. Ерунда! До верхней точки 3 км по горизонтали. Первый километр вдоль ручья троплю я. Без особых усилий, по лыжне, снег снова сух, лыжи проваливаются по щиколотку. Т.к. напрягаться не приходится, то думаю. Думаю, что завтра… уже завтра… но все-таки пересиливаю себя и начинаю думать про сейчас, смотрю по сторонам, наслаждаюсь. Второй километр тропит Кирилл, последние сотни метров – Дима.

Кирилл тропил по большому почти безлесому склону – эдакой естественной просеке. Или рукотворной ли? С этой просеки хорошо видно серое, будто совсем по-летнему дождевое небо, в котором пробивает дыру белое солнце, висящее над пиком, заросшим острыми пиками вездесущих пихт. Да, Мордор по сравнению с этим пугающим замком – просто клоунада.

И вот мы уже на водоразделе. Тут же приют, но из трубы – дым, поэтому мы даже не допускаем мысли, что будем ночевать сегодня там. К тому же, слава богу, холодает до –10, сухой воздух, да и вообще: последнюю ночь хочется провести по-спортивному – в шатре. Проходим 300 м и встаем на ночевку.

18:10. Последние 300 м меня вымотали, потому что после привала у приюта у меня все примерзло к лыжам намертво. Несколькосантиметровый слой снега и льда. По 5 кг лыжи, да и не едут вообще не фига! Пока Коля бегает за Шакрыл, чищу подлип. Трачу на это, вроде, даже больше получаса! Жесть! Потом я присоединился к пилящим и рубил затем дрова. Только все зря. Мы дров опять на недели заготовили, блин. Тем временем похолодало до –15 – самая хорошая погода здесь. Уже ощущаю, что ночь последняя, какая-то радость, улыбаюсь, шучу, чего в предыдущие дни почти не было. Было здорово. Здорово от ощущения, что завтра – всё! Завтра всё закончится, завтра 16 км только вниз. К тому же Коля сказал, что когда шел с Шакрыл, приехал приютчик с санями, т.ч. завтра там будет натроплено так, что мало не покажется. И даже продолжающий, не переставая, падать снег нам не помешает, потому что совершенно точно не засыплет дорогу!

Легли за полночь, когда шло открытие олимпиады.

12 февраля. 8:20. Утро… наконец-то. Встаю в момент, радостный, много улыбаюсь, говорю, причем добро. –20 за бортом. Не очень торопимся вылезать из шатра, даже обсуждается идея устроить здесь полудневку, потому что неизвестно, каково будет на станции, а идти всего 16 км вниз. Однако побеждает осторожность: лучше просидеть у путей, чем впопыхах добираться по темноте. Тем более погода нестабильна – беспросветно пасмурно, снегопад – и находится на грани того, чтобы вновь испортится. Такой подлип, как вчера, – и мы влипли.

10:15. Быстро собираюсь и хочу уже выйти поскорее: не терпится покататься уже, в конце-то концов. Спустились, скользя, до приюта. Хей-хоу! Прощай, подлип! Или, по крайней мере, до свидания! Проехали мимо высунувшейся из приюта головы. На буранный след. И теперь, совершенно не напрягаясь, идем по нему. Скольжение потрясающее! Только порвавшаяся стропа крепления вынуждает меня остановиться и зашить ее, отстав от других. Причем остановился я у какого-то приюта. Поленился сутра проверить, не рвется ли, да или хотя бы просто повернуть стропу, не глядя. Вот те и урок!

За первый переход проезжаем (скорее проползаем, судя по темпу) 2,5 км. На втором чуть разогнались – 4 км. Тут нас настигают человек 8 из приюта. Дальше, через 500 метров начинаем встречать толпы людей, еще один приют, бураны. Цивилизация, блин! По буранному следу надоело ехать вверх-вниз. Дорога, блин, «то яма, то канава» задолбала, даже устал, чего совсем не ожидал от спуска! Еще один привал уже на горизонтали, перед аллеей. Потом 30 минут – и мы в поселке Лужба. Только сейчас понимаю, что именно в этот момент закончился наш поход, по крайней мере для большинства группы, т.к. Катя и Серега все еще шли где-то позади, но тогда я это еще не понял.

Тут целых несколько приютов, прямо-таки поселок в поселке. Какой-то совершенно задолбавшийся ходить по этой кривой дороге, на страшном по силе свистящем холодном ветре (хотя и не таком, как на Хызыр-Терене), я отправился встречать отставших. Не то-ропясь, хотя бы просто потому, что не могли быстрее, втроем мы дошли до Лужбы, где командир уже договорился о нашем заселении в приют. Команда ждала на улице, пока уедут дети проживавшие там, что должно было произойти в течение часа. Подтянулись Серега и Катя. Теперь уже меня осенило, и я обратился командиру: «Все? Можно считать, что мы прошли тройку?» Он улыбнулся: «Да, можно».

P.S. Наконец, дети покинули приют, и мы с огромным удовольствием забрались на второй этаж прекрасно прогретого дома. Тут уж было совсем цивилизованно: свет, плита, на стенах – фотографии в рамках, выдержки из газет, стояли на первом этаже помимо стола кровати и маленькие столики.

Все устали. Сидят в тишине. Первый раза весь поход у нас тишина. Кто-то читает, кто-то играет в шахматы, кто-то просто уснул. Расторгуев, который, как оказалось, здесь уже с неделю ошивается и дожидается нас и на которого мы еще в домике ПСС наткнулись, рассказал вкратце про другие команды. Он поедет с нами. Рассказал и сейчас тоже сидит тихо, читает что-то. Потом вдруг дал Сереге Шакрыл диктант из одного предложения. Скоро будет готов обед. Уже многие, наверняка, о нем мечтают. Как же быстро мы добежали досюда! Всего за 4 часа или около того.

Отдыхаем почти беззвучно и бездвижно. Обед был шикарным! 8 л борща и 6 л компота на 13 человек. Поели сытно, но и этого многим оказалось мало. Яма. Почти у всех.

После обеда делали раскладку на поезд. Повалились поспать. Наташке Тюкиной не спится, что-то пишет. Уже стемнело, поэтому она сидит с фонариком. Мне писать лень, сплю (точнее дремлю), просто если не отдохну, то завтра будет тяжело. Расторгуев и Коля тем временем внизу чаевничали.

Пока мы спали и дремали, Вова признавался в любви всей команде. К сожалению, я проспал это действо, в котором его, насколько я понял, уличила Наташка Тюкина. Проснулись ненадолго, доели орешки и допили зучку. До поезда еще 7 часов. Гулял в полумраке по улице. Прохладно. Но светло, все видно в свете ярчайшей луны. Тут еще раз я почувствовал: поход закончен.

Вечер плавно перетек в ночь, мы продолжали валяться на полу. Снова кто спал, кто дремал. Девушки и Кирилл, наши «антискунсы» помылись и пили внизу чай.

Пробило 1:30. Засобирались. Не спеша, но и не тормозя. Попрощались с приютчиком и вышли. Ночь. Полнолуние было вчера. Небо растянуло, несколько ведер звезд высыпали на небо. Мы тихо покатили вниз по лыжне. Каких-то 1,5 км. Я еду последним. Остановился, обернулся. Луна, два фонаря, домики, горы, звезды, легкий снег. Помахал Кузнецкому Алатау рукой: «Пока! До возможной встречи! Пока, люди, живущие здесь!» Проехал еще сотню метров, остановился, обернулся и помахал палкой: «Пока!» Потом настиг пешеходов: Катю, Кирилла, оставившего в приюте свои поломанные лыжи, и Серегу, обогнал и пошел дальше, не торопясь, за Наташками. Думал, глядел по сторонам. Одинокая железная дорога, 3 часа ночи, отдельные огни светофоров и осветительных столбов. Неспешно добрались до станции. «Лужба». Или «ЛужбА», как называют ее местные.

Кирилла распирает от ощущений, он пытается что-то сказать, но ему не хватает умения. Я это понимаю, понимаю, что он испытывает. Я понимаю его без слов, они совершенно лишние сейчас. Я просто молчу и смотрю кругом. Но Кирилл нашел выход: он встал на колено, прощаясь безмолвно с Кузнецким Алатау: «Пока! Увидимся, быть может!» Морозно, наверно около –20. А мы еще хотели дождаться поезда вон там наверху в шатре, но вышло все куда как лучше. Морозно, но я даже не надеваю пуховку, не прячу нос под маску – ни к чему. Сейчас будет теплый поезд и вовсе не обязательно сохранять тепло.

Мы делаем групповое фото под вывеской – дань традиции да какому-то честолюбию, а отнюдь из желания быть оригинальными, ибо это будет еще одна безликая фотография в ряду сотен и тысяч.

Проходит товарняк на Абакан, станционная смотрительница провожает его с зеленым фонарем в руке и прикрикивая, чтобы мы не подходили близко к путям. Потом проходит тепловоз в противоположную сторону, и снова она, но на этот раз молча. И каждый раз уже казалось, что это наш поезд, потому что так хотелось, чтобы это было действительно так. Лыжи связаны, мы мерзнем, но это такая ерунда! С минуты на минуту, уже вот-вот… Катя и Тамара веселятся, Наташки треплются, Леня угрюмо молчит, остальные занимаются кто чем.

И вот объявление. В лямки. Показались огни. 6 вагонов. Стоянка – 1 минута. Бежим в последний вагон, он единственный общий. Только вошли, не успели разместиться, как я замечаю, что мы едем. Впервые за последние 13 дней и 170 км не на лыжах. Народ размещается по полкам, я покупаю на команду билеты. Проходят по очереди Коля и Серега, покупают пиво, сухарики и печенье. Я решаю тоже чего-нибудь перехватить. И вот, пока проводники выписывают билеты, жую безумно вкусные, как мне кажется, кексы: я еще не совсем отошел от похода. «Какое сегодня?» – спрашивает проводница. «13-ое» – «А по Москве?» – «Тогда… еще 12-ое». «23:30», – подумал я. «Ага», – раздалось в ответ. Целый час получал я 13 билетов, после чего пошел к Коле и Сереге, которые пили пиво. Все остальные распределились по полкам и, видимо, спят. Где-то, еще не доезжая до Междуреченска, выходят несколько человек, и я ложусь на освободившееся место… День на сегодня закончен.