Здесь был Серёга

Походный дневник. В фигурных скобках — комментарии, сделанные уже после похода.

1 августа. Подъем на озеро Сылтран (3180 м). ОЧЕНЬ тяжело впрягаться. Первые 2 перехода всего по 20 мин - на большее не хватает сил. Двойка горная после единички пешей — жопа полная. Это все из-за того, что мы неправильно пошли: резво так, с кучей резких неэкономных движений. Плечи устать не успевают, ноги — офигенно. За первый переход успели подняться метров на сто всего, даже до леса не дошли. Но вид отсюда, зато, потрясающий. К тому же раннее утро (8 часов), начало пути, ощущение чего-то огромного впереди. Это стоит того, чтобы тратить столько сил. Только как-то не по себе слегка: это мы за 20 минут так сдохли, что же будет впереди?

А впереди еще 20 минут, после которых снова ничего не хочется делать, кроме как сидеть. За это время мы, наконец, вошли в лес и продолжаем идти по тропе, которая нас выводит на дорогу. Да, красиво кругом, что еще сказать… это видеть надо! А как описать ощущение утреннего свежего воздуха в горном сосновом лесу, вообще не представляю!

Прохладный воздух подмораживает уже насквозь промокшую от пота футболку, только благодаря этому я поднимаюсь и устремляюсь вперед — самый полезный на данный момент способ согреться. По дороге встречаем группу (скорее, толпу) гуляющих туристов: дядечки и тетечки лет по 40-50 с детьми. Они собирают палатки, готовятся, по всей видимости, к спуску. Дорога здесь уже двухколейная. Шутка, конечно, но видно, что туристы здесь ходят стадами. Тропа идет вдоль ручья. Выглядит это как-то мило, как на какой-нибудь картинке. А вода, действительно, абсолютно безвкусная: пей, не пей - жажду не утолишь. Постепенно тропа закладывает траверс практически без набора высоты, и я, вспоминая пешку, лечу по ней, почти уверившись, что мы поднялись уже достаточно высоко и что дальше будет проще. Хрена с два! Только вышли из леса, снова пошли в гору. Я, делая так, как вовсе не нужно, а именно, как-то торопясь и не экономя сил, делаю по шагу менее чем за секунду. Ноги, не согласные с такой моей политикой их дискриминации, начинают ныть и почти отваливаются. Слава богу, они у меня, не в пример рукам, упрямые: будут ныть, стонать и причитать, но донесут до чертовых куличиков, если потребуется. Наконец, там, где тропа и ручей снова сближаются, мы, завершив 40-минутный переход, делаем привал. Бодяжим первую зучку, но ее не хватает, поэтому дуем воду прямо из ручья, но от нее толку никакого. Так только, чуть-чуть горло промочить да лицо обильно умыть можно, но напиться — никогда. Наталья говорит, что прошли половину (как выясняется потом, всего-то треть).

Дальше идем по альпийским лугам. Кругом трава, много цветов. Просто шикарно выглядит среди этого хитросплетения трав и камней Сылтрансу! Справа в 100 м от нас теперь здоровенный осыпной склон. Тоже потрясающее зрелище! Жарит солнце, от этого пить хочется просто постоянно. На ближайшем привале, «когда завтрак был уже давно, а обед еще даже не начинался», часов в 11, устраиваем перекус — бутеры, шоколад, зучка. Наверху видно нечто, про которое Андрей говорит, что «где-то там, совсем рядом» цель нашего сегодняшнего дня — Сылтран. Видя это, мы не торопимся, тратим полчаса на еду. Я прикидываю расстояние: переход-полтора, ну, максимум — два! Угу, почти угадал: в действительности — еще каких-то 3 часа, и мы — там.

Сначала останавливаемся после взлета, который кажется совсем близким к цели, но за ним открывается еще один. Этот-то уж точно последний, думаю я, но целых 40 минут и остатки сил потребовались, чтобы взобраться на него. И все напрасно… за ним еще такая же хреновина, которая ко всему прочему еще и покрыта снегом. Здесь находятся «ночевки недобравшихся», а почему они так называются, Андрей говорит, мы узнаем через некоторое время. Тут садится мой аккумулятор. Слишком резкое начало высосало все силы. Кроме одной. На чистой силе воли я, едва переставляя ноги и отставая от командира все больше и больше, выбираюсь на снег, под которым слышно, как течет река, прохожу по какой-то расщелине, и еще через 300 м выхожу к озеру. Ура! Наконец-то! С таким удовольствием я еще никогда не скидывал рюкзак! Наша группа растянулась очень сильно. Те, кто шли позади меня, пришли кто на 5, кто на 10-15 минут позже. Обессиленный, приземляясь на рюкзак, Егор говорит, что тяжело до смеха. Сил действительно нет.

Все желающие идут купаться в Сылтран. Нда… прохладная водичка. Лёд, «однако», плавает! Андрей и Леша умудряются даже окунуться, а у меня сводит пальцы, когда я ногу в воду сунул, т.ч., я передумал. После «водных процедур» командир выбирает место для палаток в 100 метрах оттуда, где бросили рюкзаки. С каким же трудом дается переноска собственных шмоток в лагерь! Всем, видимо, кроме Андрея, прихватившего с собой сразу 3 рюкзака: свой, Анин и Натальин.

После обеда все, кроме меня заваливаются спать. Через 2 часа после нашего появления здесь, пришли зотовчане, принеся непогоду. Мы поднялись сюда за 6 часов, что уже, вроде как, неплохо, эти же монстры — за 4,5. Сылтран накрывает облако, в котором мы и прозябаем вплоть до ужина, когда оно частично рассеивается и даже опять ненадолго появляется солнце. А пока зарядил неслабый дождь. Видимость — несколько десятков метров, не видно ничего настолько, что вполне можно представить, что находишься в поле, у моря или еще где.

…забавно: дождь внутри облака. Его не видно толком, просто начинаешь ощущать, что намокаешь, что кругом все течет, а капель — нет.

В ответ на «кудрявую ботву» Вереника и рваную футболку Липтона достаю «из широких штанин» рюкзака галстук. Мы забираемся в палатку. В таком праздничном виде мы и сидим до ужина в протекающей «чудо»-черепахе.

Измождение. Но откуда-то все же появляются силы играть после ужина на гитаре.

Спать легли в 10. Ночью тепло.

2 августа. Сутра дождик. Мы все еще в облаке, снова приобретшем молочную мутность. Спалось, несмотря на то, что было тепло, как-то хреново. Утром настроение паршивое. На улице прохладно, однако пока собирался, согрелся.

Поднялись на перевал Сылтран, оттуда без рюкзаков — на безымянную вершинку высотой около 3600. Сверху отличный вид на Сылтран.

Спускаемся по долине Мукала. Постоянно в облаке. Видимость совсем упала: вверх — 30 м, вбок — 100 м, вниз — около километра, и то лишь контрастные «картинки», как, например, темная река на фоне светлых камней. Мокрые бульники, особенно покрытые мхом, — крайне неприятная вещь, несколько раз на них поскальзываюсь.

Не отыскав удобное место для переправы по камням, сооружаем ее самостоятельно: скидываем булыжники в русло. Ноги все равно замочили, но все лучше, чем если бы ломились вброд. Облако, из-за которого мы, собственно, не нашли переправу, отступило. Видимость поднялась до нескольких километров. Переход перед обедом — халява: траверс (хм… обожаю траверсы!).

Во время обеда вокруг воздух снова помутнел. Мокро, промозгло, но не скажу, что совсем безнадежно погано… просто уже привычно. Постоянное движение через облако. Снова дождь. Забавно, «переправляемся» через некоторые речки по десятку-два раз туда-сюда — шириной они — 50 см, но шума от них!… Идти много проще, чем вчера. Привык, к тому же подъемы менее крутые. По дороге можно даже о чем-нибудь подумать или посмотреть по сторонам, а не как вчера — скрипя зубы надеяться, что дойду.

Серега назвал Мкяру макетом разлива какой-нибудь большой реки.

Премся по отстойной морене: после дождя лед подтаял, все развезло, ноги вязнут в этой грязной каше из сыпухи, льда и жижи.

Стоим на развилке и не можем понять, какой из ледников «наш». Андрей с Егором час ходили на разведку. Через полчаса ожидания стало холодно. Грелись, кто как мог. По возвращении разведчиков решили, что «наш» — крутой подъем, хотя ни Андрей, ни Наталья не могут вспомнить, чтобы они ходили по столь «крутому» леднику на этом перевале. Вышли на 35-градусный снег, {Тогда я думал, что это много. Угу! Счаззз!!!} но, как говорит командир: «Подойдем — ляжет». Так оно всегда было и в последствии.

Параллельно нам по открытому льду слетает, сметая все на своем пути, вытаявший «кирпич» размером с порядочный «Amadablam». Тут рассеялись последние сомнения командира: он выбрал правильный путь из альтернативных путей подъема здесь — нашего по снегу и «в кошечках по ледничку».

Опять через облако… Идется очень тяжело. А вокруг красота — не видать ни черта, а вокруг — благодать — ни черта не видать! Выходим со снега на лед. {Как я выясняю уже в Абхазии, для Сереги — самое стремное место за весь поход, т.к. он, в отличие от остальных, не стал обходить язык открытого льда (ибо плелся в конце), а, решив срезать и поскользнувшись, чуть не ухнул вниз.} Обходим трещины. {Либо устал, либо одно из двух, но стрема уже нет. Все говорят: «Трещины, трещины…» — «Фигня, как фигня!» Но кошки, тем не менее, надели.} Снова снежный подъем, на сей раз менее крутой, но с такой «клевой» видимостью направление движения выбираем на «камано»: гребень от перевала шиш отличишь! У Ани кружится голова. {Высота порядка 3500-3600.} Андрей с Егором снова скрылись в молоке на разведке. Стоим на «саме» на склоне. Теперь «всего» полчаса. Представляю себе ?42-ой. Делюсь впечатлениями с окружающими. Коротаем так время, трепясь про танки, войну и пр.

В 18:30 Андрей, вернувшись, говорит, что встаем прямо на леднике. Не то от усталости, не то от рас…долбайства (думаю, от последнего), Шакрыл, отцепившись от самостраха, плавно поехал вниз. Застопорился благодаря единственному подручному средству (точнее подножному) — кошкам, т.к. ледоруб, которым он так любит орудовать, так и остался держать рюкзак.

Вырубили площадку под палатку (нехилую такую…), поставились. Пока крошили ледорубами снег, я согрелся настолько, что смог позволить себе, не рваться в палатку, а разобраться со шмотками на улице, которые были раскиданы, как после бомбежки и проверить, чтобы ночью в палатку не задувало и ее саму не удуло.

Побегал по леднику в шлепках. Любопытное ощущение… Скользко, однако. Потом еще босиком поносился туда-сюда, но быстро замерзли… да все замерзло! И я снова нырнул в палатку.

Сереге с дежурством подвезло, так подвезло! Дубак! Во, с утра-то будет «радостно» вылазить, ядрен батон! А Анька оделась в спальнике, как на северном полюсе: в термобелье, шапке и в поларке. Когда я во сне натыкался на замерзшую снаружи полартечку, то тут же просыпался. Раз n-дцать. Думаю, Шакрыл тоже. Короче, ни себе, ни людям. Надо было ее прямо там раздеть и отшлепать по мягкому месту за такие дела! Ночью в нашей палатке холодно, а в другой - аж жара! На улице — порядочный такой «минус»!

3 августа. Чёрт, как же выползал на улицу дежурный Шакрыл?! Утром дубачёк-c, ё-моё! Но немного распогодилось.

Андрей снова бежит на разведку. Перевал найден, он снял записку — перевал Ирины Молотиловой. {Хм… тут тоже карта лажает: он обозначен как наш заявленный Ирик, настоящий же Ирик вообще на карту не нанесен.} 15 мин на сборы, еще 30 — и мы на перевале. Наш первый «боевой» категорийный перевал. Мало того, что с такими приключениями поднялись, так еще и 3750, и не видно ни зги: снегопад (метель просто), лупящий по лицу, и ветрина, задувающий под анорак. Вырывается словосочетание: «Никакого кайфа», — но это не так. Все равно кайф стоять здесь. Но вот шоколадку проглатываю точно безо всякого кайфа - холодная и твердая, как ледышка, и свалить быстрее хочется уже.

Спуск по сыпухе. Жесткий спуск. «Покидались» камнями друг в друга. Леша чуть не «провез» мне по ногам плитку, но не шоколадную, размером с дипломат. В 200 м ниже — перевал Ирик. Нда… мимо махнули. Несмотря ни на что, спуск относительно простой: едешь себе и едешь (главное — чтобы ботинки выдержали). Из перевального облака вылезли практически сразу, открылись соседние горы. Где-то внизу. Мы — выше! Ниже на спуске, на снегу, оттаяли замерзшие пальцы. Но ботинки вместе с содержимым насквозь мокрые. Зато тепло. Теперь идем по камням. Кучу раз оступаюсь — внимание рассеяно, хреново уложен рюкзак. {Да еще чертова гитара, которую я проклял чуть ли не с того спуска.} Один раз чуть не ухаю в воду, но из-за усталости даже не стремно, хотя Зайцев уже начал, было, во время полета считать переломы, сотрясения и т.д. {Видимо, я был СИЛЬНО уставший, потому что до сих пор не пришло (и, видимо, не придет) ощущение, что я был на волоске от смерти.}

За 30 м до обеда подворачиваю ногу, благо не сильно — спасибо вибрамам. Обедаем на берегу Ирикчата. Здесь нас опять нагоняют зотовчане. Обмениваемся с ними впечатлениями. Вдруг откуда ни возьмись, объявился дикий осел. Всё лезет в миски, каны и т.п. А к нему все лезут фотографироваться, посидеть на спине и т.п. Сереге осел покусал ложку, забравшись чуть ли не с копытами в его КЛМНшку.

Дождик перестал, но солнца тоже нет. Шмотки не сохнут.

Прошли 25 минут к Ирику. Вышло солнце. Наконец-то! Наконец-то, тепло! В хорошем настроении я очередной раз сел за дневник, а остальные развалились на траве, о чем мечтали уже пару дней, наверняка. Потом мы спустились ниже траверсом (чтобы перейти Ирикчат пришлось сделать крюк минут в 30-40). Я отстаю ото всех: очень неудобно ходить с гитарой. Перед мостом - 30×30 м лошадиного дерьма. Тоже мне, граница! Джигиты одеты в RedFox. Ощущение, что они сами соорудили здесь эту «погранзаставу», и ждут, не дождутся, когда кто-нибудь, поскользнувшись, шлепнется в это дерьмище, а они поржут. Пе-петц!

Сразу после моста начался красивый гребень, по которому нам предстояло пройти (между реками Ирик и Ирикчат). {Одно из красивейших мест за весь поход, если не самое красивое… да, пожалуй, самое красивое.} Плоский, почти как стол, покрытый самого сочного зеленого цвета травой, постоянно питающей свою свежесть от 2 рек и ручья, текущих по краям, весь испещренный «лунками», по которым то и дело шныряют суслики. То и дело встречаются странного вида грибы. И очень тихо — углы «стола» хорошо скрывают шум грохочущих потоков, омывающих основание гребня.

Остановились у ручья, где отмыли ботинки от… ну лошадиного… того самого. Я осмотрелся вокруг. Да, это самое красивое место, из всех, где мы были!

По дороге снова догоняет облако. Такое странное место эти горы: здесь небо и земля вперемешку. Пошел дождь (снова внутри облака). На следующем привале Аня раздавила крем от загара, и большая часть его пролилась, будто издеваясь: вам он все равно на хрен не понадобится. Потом прошли только 200 м и решили заночевать, т.к. ни шиша не видать впереди, и черт знает, где мы там встанем, а тут отличные площадки.

Вечером рассосалась пелена, стало видно, что мы в паре сотен метров от ледника. Удачно встали! Впереди, действительно, ничего хорошего нет. Воду набирали в 300 м позади, из ручья, т.к. в Ирике песка много.

Мне предложили, чтобы, пока завхоз руководит дежурным, готовящим ужин, а Серега Иванов укладывает по обочине палатки камни, чтобы ночью не дуло, гитарист сыграл бы что-нибудь. Все, конечно, залепись, кроме одного. Все четверо — это я.

Вообще, одним из самых интересных занятий для меня было ежедневное строительство «крепостной стены» вокруг палатки. Результат обычно был посредственным, но сам процесс меня затягивал.

Играю на гитаре, рвется струна. Пытаюсь перетянуть, но она слетает снова. Принимаем это как знак к отбою. И «отбиваемся». Ночью тепло, ветра нет (ех, забор не пригодился).

4 августа. Спросони помыл кан спиртом. Опять я с ним как-то неаккуратно… А что сделаешь? Бутылки-то похожи! Если бы не кусочки лимона, плавающие в нем, я б, наверно, вообще всю бутыль израсходовал! Зайцеву, по его словам, снились эротические сны, мне — какая-то фигня.

Иду до морены за Аней. Все морены похожи — стенки из сыпушных кулуаров. У этой морены кулуары особенно четко выражены. Поражает скорость полета облаков вблизи. Вот, его еще нет, но делаешь пару шагов — и оно тут как тут. Подъем по камням — ерунда, но затем по водопаду — задница. Камни, подмываемые водой, выдираются руками при попытке подняться, вытягивая себя за них. Один влетел мне в колено, благо не быстро. Ничего, забрались «здоровые и живые». Сейчас нечего ныть: поднялись, и это — главное.

Еще переход. Почти догнали деда с бабкой, шедших впереди, попутно пересекли реку еще под одним водопадом.

Едва тронувшись после привала, Аня ушибла ногу. {Вообще, наш медик перманентно в течение похода занималась почти исключительно самолечением.} В просвете между облаками появился гигантский Эльбрус. Вышло солнце.

Дальнейший подъем гораздо тяжелее. Начинает раздражать гитара. Однажды на подъеме по снежнику она даже слетает с рюкзака. Хорошо, что была пристрахована к нему, иначе бежать мне за ней вниз…

НЕНАВИЖУ зеркала! Гитара, оттягивая меня назад, дважды чуть не опрокидывает меня на наклонных зеркалах, по которым, ко всему прочему, проскальзывают вибрамы.

Вышли на перевал, успели пофоткаться. За это время дед и бабка догоняют нас. Дедок тоже фотографирует нас на свой явно не «мыльный» цифровик, обещая на следующий день «выложить фотки в инете», как он выразился. Продвинутый, однако.

Опять наволакивает облако. Вниз летим по снежнику — сплошное наслаждение: не то сверхбыстрые ноги, не то сверхмедленные лыжи. Подъем проходил под девизом: «Догони дедушку», спуск, как заметил Егор: «Убеги от дедушки». Спуск до реки оказался очень легкий, бежится с радостью. На спуске — картина, поразившая меня: впереди вырисовались ледовые поля Эльбруса. Теперь я понял, что это такое.

Вот, есть горы, как горы: где-то начинаются, где-то заканчиваются. А ЭТО… ни справа, ни слева, ни наверху, где, к тому же, висели густые тучи… Совершенно бесконечная махина. Рядом с ней все соседние горки, горы, пики кажутся просто забавными пупырьками. Сам лед производит совершенно жуткое впечатление: здоровенные трещины метров по 20 и даже больше; грязно-серого цвета, над которым непроглядной пеленой висит такого же цвета небо; и полная бездвижимость. Будто мертвая земля. Может, после ядерной войны. А, может, просто я на Марсе или на какой другой планете? Ощущение, что эта абсолютно неземная громадина, которая никак не помещается в «кадр» глаз, и приходится крутить головой, чтобы осмотреть ее полностью, именно оттуда. Неизвестно каким образом попала она сюда, придавив, видимо, собой несколько десятков здешних «пупырьков» в 3-4 тысячи метров.

А дальше - водопад, каньон… 600 м вниз. 1,5 часа без привала. Дорога скользкая, узкая; земля, трава. Благо, нет дождя. Пасмурно, хмуро. Виден Терскол в 2-3 км вниз по долине. {Сейчас мне кажется, что там около 5 было, судя по тому, сколько мы добирались до него.} Все скользят, идя по тропе. Стремно. Я понимаю, что стер в нулину подошвы ступней… На выполаживании несусь вдоль реки к месту стоянки. С радостью бросаю рюкзак, сажусь на него, и почти без движения сижу, наверное, в течение получаса (пока дождался остальных, пока Леша поджигал горелки, пока не нагрелась вода в скороварке).

Вышло долгожданное солнце, даже припекает. Однако вскоре оно начинает периодически то пропадать за облаками, то появляться вновь… Но всяко лучше, чем было до этого. Сеанс мобильной связи, т.к. она здесь впервые появилась.

Очень красивое место. Мы сидим под раскидистым деревом с поредевшей, будто от старости, кроной. В кустах — булыжник, очень напоминающий палатку. Андрюха, чуть было, не испугался его. На противоположном берегу реки — скала, по которой резво струится узкий, но высокий (метров 40) потрясающей красоты водопад. Я бы даже заночевал здесь, но нам еще идти и идти.

На Серегину желтую кофту налетела орда мух. Причем только на нее и именно на нее, т.к. когда мы ее переложилив в качестве эксперимента, мухи переместились вместе с ней. Парадокс…

Обедали и отдыхали 2 часа, за которые дед с бабкой все-таки обошли нас. {«Гонки» даже на этом не кончились.} Позади нас — Эльбрус, обе вершины которого высоко выдаются над окружающими горами. До Терскола долетаем за 1 переход, на сей раз навсегда обгоняя наших «старых оппонентов» во всех смыслах этого словосочетания. {Теперь «гонки» кончились.}

Накупаем сока, дыню, воды и т.д. Так и «пируем» 30 минут.

Вдоль шоссе по долине, 4 км ровно. Сворачиваем в Долину Нарзанов. Ржавая такая. Напились одноименной воды. Пытаемся перебраться через речку. По камням негде, т.ч. вынуждены бродить. Нашли место, где воды по щиколотку. Ох, и холодная же она!!! Шакрыл нашел место поуже, где просто перепрыгнул поток. Поднимаемся по тропе. Пока идем через березняк, хреново (мы еще и не по лучшей из троп начали подъем), но после выхода в сосновый лес (зарулили-таки на «главную» тропу) перестаю цепляться гитарой за все подряд, и, следуя за Аней, даже не устаю, можно сказать, что лучше всех предыдущих подъемов проходится. Но вот, когда после привала, пристраиваюсь за Егором, начинаю себя жалеть. Ох, он шпарит! Все силы оставил в уже не первой за этот день «погоне»! Наконец, вышли на альпийские луга, хотя периодами казалось, что лес бескрайний. Но хрен редьки не слаще… Ни одного ровного места, чтобы поставить палатку! Точнее, ровные есть, ни одного горизонтального! В итоге пришлось вставать, во-первых, почти в темноте, после заката, а во-вторых, на трехградусном склоне.

За ужином сошлись с Лешей, что возможность покалечиться или расшибиться — на каждом шагу: поскользнулся — и трындец.

Спали омерзительно. Самая поганая, пожалуй, ночь! Даже на леднике не так отвратно было! Зря не послушали Андрюху и не легли перпендикулярно обычному, боясь, что места не хватит. {В итоге последние несколько дней мы так, собственно, и спали, и места хватало.} В общем, с нетерпением жду утра, потому что постоянно просыпаюсь. В середине ночи переворачиваемся головой в ноги. Толку почти никакого, все равно ноги выше, потому что некоторые «мадамы» придавили сверху так, что не пошевелишься. Продолжаю часто просыпаться, последний раз — с облегчением, от Лешиного: «Завтрак готов».

5 августа. Утром дерьмовое настроение. Очень стараюсь ни с кем не контактировать, чтобы чего-нибудь не сболтнуть, но не особо получается. Встаю — ворчу и ругаюсь. Может, даже достал кого этим, но… настроение премерзкое. Ходить по-человечески не могу. Стертые подошвы ног — это ад какой-то! Позавтракали. Согрел подзамерзшие ноги в спальнике. Собрался быстрее всех. Даже удивительно, если учесть, что на самое дно я кладу здоровенную палатку, которую еще и собрать надо.

Идется легко. {Знал бы, как пойдется после первого перехода, не заикнулся бы даже об этом!} На перманентную возможность срыва стало совсем наплевать. НЕ СТРАШНО. Притупилось чувство страха. А вот после второго привала ни с того ни с сего, как показалось мне, идти стало невероятно тяжело. Видимо, из-за больных ног и самой тяжелой снаряги (еду-то подъели, а мокрая палатка и гитара тянули на 8-9 кг). В итоге, я плетусь еле-еле. Под конец подъема - крутяк порядка 40-50 градусов. Снизу вообще место казалось непроходимым. Идем по снегу, хотя Зайцев предлагал пойти по скалам. Он бил ступени и так заманался, что потребовал с меня пива за такой совет.

С перевала видны невдалеке облака, упирающиеся в горы на нашем уровне. Смотрю вниз на жуткий подъем, только что покоренный нами. Параллельные полосы следов нашего траверса кажутся едва набирающими высоту, отсюда кажется, что можно было подниматься и круче, но это обманчивое впечатление. Совсем рядом необычное снежное кольцо, но к нему никто не решается подойти. И правильно, это отнюдь не безопасно. С другой стороны перевала видна цель нашего спуска — морена, по которой нужно дойти до долины Юсеньги. Наверху ветрено, поэтому мы прячемся за перегибом, чтобы «отметить» шоколадкой подъем. Но пока Андрей бегает в поисках подходящего места для спуска (т.к. прямо под нами камнеопасный кулуар), мы в боевой готовности мерзнем на самом ветродуе. К тому же, как-то уж очень пасмурно.

Спуск по сыпухе. Сначала приятно, несмотря на накрапывающий дождик (когда же будет хорошая погода!?!?!), но затем камни увеличиваются в размерах, из-за чего приходится спускаться обычным образом: останавливая ногу на каждом шагу, т.к. бежать на полусогнутых я просто не в состоянии — ноги стерты и нудят. Короче, я снова плетусь в конце. Позади меня только Серега, да иногда обгоняю Аню. Хотя спуск всех вымотал, обедать решаем, пройдя морену, больно уж тут все уродливо выглядит в пасмурную погоду, похоже на стройку. Однако отсюда отлично видна какая-то стена. Здоровенная такая, на которой вырисовалась куча выступов, разломов, трещин, бергов и т.п. Там периодически что-то сыпалось, о чем нам сообщали исключительно раскаты каменного грома откуда-то с той стороны. Заметить хотя бы один летящий камень так и не удалось.

Карман морены бесснежный, т.ч. лучшее место для ее преодоления — гребень. Но подъем на него представляет собой десятисантиметровую коровью тропку, мокрую и скользкую. Причем тянется она от основания до верха при наборе около 15 м никак не меньше чем на 200 по горизонтали. Приходится принимать все, как есть, и с жутким недовольством, высказываемом про себя (не дай бог, еще и это все кому-то услышать), продвигаться по ней. Идти жутко неудобно: гитара (опять этот проклятый инструмент!) мешает держать равновесие, лыжные палки, хоть и помогаю его все-таки удержать, но представляется весьма неудобным переставлять их на таком неровном склоне. Выбравшись на гребень, я немного расслабился. Спуск пологий и не очень-то нагружающий колени и ступни, но тропа, только иногда расширяющиеся, зачастую представляет собой горбик шириной несколько десятков сантиметров, справа от которого вниз — порядка 20 м, как ни как, по почти вертикальной стенке, из которой торчат кое-где острые камни разного размера. Я, Серега и Аня отстали на 400-500 м от Андрея, бодренько летевшего вперед. Точечный силуэт этого человека уже сбросил рюкзак, когда мы еще только брели по морене, которая, надо заметить, была испещрена цветами и другой радующей глаз на фоне серого снега зеленью. Тропу спуска найти не удалось, поэтому прусь так, напролом через метровую траву, в которой ни зги не видать, и ступни, вставая на край каких-то бульников, то и дело грозятся вывернуться. СВЕРХУСТАЛОСТЬ. Солнце опять хрен знает где, поэтому мокрые от травы вещи начинают еще и замерзать на мне. Мерзко. А тропы, на самом деле, не было, т.к., как сказано в описаниях: «Здесь все ходят, как попало, т.ч. какую-либо тропу вытоптать не удалось».

Дойдя до стоянки, скидываю рюкзак, срываю каску, метаю ее в какой-то угол; вслед за каской в кусты летят палки. Усталость наполняет все полости (и не только) тела. Злость от усталости. Абсолютно беспричинная, в принципе. В таком состоянии меня лучше не трогать, дать остыть. А Наталья возьми да и спроси, где остальные, на что я с полной отдачей выдал: «Х*й знает!!!» Больше вопросов не было.

После обеда прихожу в норму. Проходим переход по складу бульников, потому что тропы нет и здесь. Но я, видимо, в прошлой жизни был горным козлом, потому что мне нравится такой способ передвижения. Он один из самых быстрым, хотя и медленнее, чем по тропе, и один из самых не напрягающих. Меня, по крайней мере.

Наконец, мы в долине. Вот уж долина, так долина! Абсолютно плоская площадка 300 на 400 м на высоте около 2500-2700 м. Кругом камни, как на Зеленой гостинице, и куча речек, вливающихся в итоге в одну. Юсеньги. Пасется стадо коров голов в 50. Нас встречают 2 погранца с автоматами. Им настолько скучны туристы, которых они здесь видят, надо полагать, толпами, что они без какого-либо интереса направляют нас в свою заставу для отметки там о нашем «пробредании» здесь. Переходим три рукава Юсеньги. Два — по железным скобам, из каких строят дома «стекло и железо», а третий, ближний к заставе, - по трясущемуся деревянному мостику, который так раскачивается, что, кажется, ну, никак не удержит на себе человека с рюкзаком. Тутошние «зелененькие человечки» уже более общительны, все пялятся, конечно, на девушек. Не знаю, как уж они смотрели пропуск, если глаза обоих были прикованы к ним. Еще один увлеченно смотрел в бинокль, однако и он обернулся, оторвавшись от столь интересного, видимо, для себя занятия.

Теперь мы спускаемся вдоль реки. Поначалу, как всегда весело и шустро, к тому же у Андрея в описании сказано, что спуск порядка одного перехода. Да, хрена лысого!! Где там!? Вот уж мы вошли в лес и прошли мимо огромного живописного сброса метров в 150-200, вот мы уже сидим, завершив «переход», а шоссе все нет… Наконец, оторвав очередной раз рюкзаки от земли, мы встречаем людей, которые сообщают нам, что до шоссе минут 15 топать. И этих людей все больше и больше. В итоге, около тридцати идущих вверх. Идем. После входа в лес теряется всякий ориентир, сколько мы уже прошли, и сколько еще осталось (по расстоянию). А по времени мы уже никак не укладываемся в 15 минут. Однообразные деревья начинают надоедать, когда, наконец, я замечаю машину на шоссе в 200 м от нас. Ура!

Тут очередной кордон пограничников встречает нас и проверяет паспорта. Начальник долго пялится в бумажку с пропуском, потом в мой паспорт, потом в пропуск, потом в паспорт (…и приехали пожарные, а потом приехали спасатели, а потом опять пожарные, а потом опять спасатели…) и выдал: «Не понял». Я ему посоветовал посмотреть в паспорт на предпоследнюю страницу, заявив, что поменял паспорт перед отъездом, а он, обидевшись, наверно, сказал, чуть ли не шмыгая носом: «Ладно, верю», и отпустил всех.

Выяснив у девочки, где мост, идем по тропе вдоль Баксана. Наткнувшись на трубопровод через реку, Андрей, улыбаясь, говорит, что будет переправа по бревну, т.к. другой дороги нет. Повелись (или почти повелись?) поначалу все (или почти все?). Наконец, дойдя до моста, большая часть команды переобулась в кеды, «чтобы ноги отдохнули». Я, поминая с единички, как «отдыхают» «убитые» ноги в кедах, решил остаться в вибрамах. Также поступил Леша, но он, кажется, за не имением оных.

На шоссе ловим «Газель», которая подбрасывает нас до моста около Шхельды. По пути отсылаю смски. По нижней тропе доходим до нарзана. Наконец-то, я узнаю, где она идет. Такое наслаждение просто сидеть! Да еще и ощущая, что через каких-то 20 минут ты будешь в Джане, где можно помыться, где есть еда, где тепло, и завтра не нужно будет вставать в 5 утра… Сидим около источника, разговариваем. Закат. Даже солнце, наконец, снова тут. Незабываемое оранжевое небо. Да, все оранжевого оттенка: горы, деревья, трава. Но не такого, как у Чайфа в песне, а какого-то усталого оранжевого. Усталого, но… в предчувствии отдыха. Заслуженного! Еще бы! Еще с утра мы были на подступах к перевалу Владимира Коршунова!!! В 20 с лишним километрах отсюда! Незабываемый закат.

В лагере — мадонки. У них сплошные кикозы. Один участник сошел из-за травмы. У самого Мадонова упал рюкзак и уплыла каска. Они в переправе купались. Жесть!

Поставили палатку в «Приюте» и объедались весь вечер хичинами, шашлыком, пайком (благо, его было просто завались) и немно-о-ого (по сравнению с остальным) раскладкой.

Впервые спал, ни разу не просыпаясь. И долго!

6 августа. Выспались. Встали, когда солнце уже поднялось высоко. Объедались еще и утром. Ане хреново. {Видимо, она траванулась хичинами}. У нее очень большая вялость. В 11 вышли. Гитару я сбросил, зато мне спихнули 4 баллона, Ромину раскладку (т.к. он нес до «Зеленой Гостиницы» арбуз) и Анину снарягу (т.к. она приболела). В итоге, рюкзак за 30. Я, конечно, поворчал и попричитал, как полагается, но, естественно, взвалил его на себя и пошел. Нести-то почти по прямой, к тому же всего 3 перехода.

Я вышел, не дожидаясь остальных, полагая, что они все равно меня догонят. Ан, нет! До «зеленых человечков» я дошел в одиночестве минут за 10, а там уже дожидался команду. Вообще, идется легко: привычка уже появилась, и силы восстановились за вечер, проведенный в Джане. Всю дорогу до и после погранцов иду, что-то напевая и разглядывая все подряд по сторонам, будто никогда не видел.

За 20 минут долетаем до реки, где делали привал, идя здесь впервые. Не доходя до нее, расположилась толпа гуляющих по горам (бабки с дедками, мамы с детками и папы с пузами). Тряпки! Мы только готовили паспорта, когда они уже начали подниматься вверх от погранцов. Они постоянно пялились на нас. Особенно на то, как мы бодяжили зуку. Любопытные, ё-моё! Не знаю, сколько они провели времени на привале, но у Гостиницы они были примерно на час позже нас.

Так вот, мы вышли дальше от реки. На самом, как мне показалось в прошлый раз, стремном месте добрые люди повесили горизонтальные перила, чтобы, не дай бог, не рухнуть в реку. А потом… потом все, как и в прошлый раз. По «накатанной» просто летится. Даже с тяжелым рюкзаком. Меня вообще мало напрягает ходьба по горизонтали. Поэтому я, продолжая петь и смотреть по сторонам (иногда даже позволяя себе развернуться, постоять, подставив ветру развеваемые им волосы, полюбоваться разливом Адылсу), добежал почти до Зеленки (до ближайшего тенька, которого так хотелось по дороге).

Аню совсем колбасит, поэтому решаем обедать здесь, а не на морене, и лечить ее. Серега сгонял за Аниным рюкзаком. Она с утра ничего не ела и сейчас отказывается. Просто лежит в тени на пенке и спит.

Солнце и сильный ветер. Про «тенек» можно забыть. Прохладно даже на солнце. Приходится даже надеть ветровку. Но очень приятные ощущения у меня внутри. Когда еще, обдуваемый игривым ветром и согреваемый нежным солнцем, я буду так беззаботно лежать где-нибудь в горах в такой отличной компании, смотреть на скалу, испещренную кулуарами и кулуарчиками, по некоторым из которых летят вниз с грохотом водопады и наблюдать за пенящейся горной рекой в ста метрах от меня?!

Лежим часа три. Аня все спит. Захавали арбуз и все(!) орешки, которые я взял. Пачек 25! Перераспределили немного вес. Я отдал Ромину раскладку хозяину. Вышли только в 16:30. Аню разгрузили окончательно (и аптечку, и раскладку вынули). До кармана морены добираемся за 3 перехода по 20 минут, т.к. Ане требуется, по мнению командира (отличный у нас командир: заботится о команде!) частый отдых, хотя она его, по-моему, не просит сама, но судя по ней во время привалов, Андрей прав.

Морена похожа на грязную стройку с прорванной канализацией. Разве что не воняет. А так… какие-то бульники, все течет, каша из растаявшего льда и мелкой сыпухи (щебенки), в которой вязнет нога… премерзкое ощущение, если представить, что ты в черте города. Однако все вполне сносно, если, посмотрев по сторонам, понять, что ты все-таки в горах. Совсем рядом — ледник, по которому мы совершали тренировочное восхождение и где вытаскивали Шакрыл из трещины. Поражает то, что почти растаял снежник, на котором у нас проводились занятия. Всего за какую-то неделю! {SG в своем дневнике написал то же самое. Они проходили через 10 дней после нас, и он пишет, что снега не было вообще.}

На подъеме к гребню весьма нехилый ветродуй. Будь я полегче, наверное, снесло бы. Шутка. Не до такой степени, но свистит в ушах — будь здоров! Постоянно навстречу идут спускающиеся с восхождения альпинисты. Толпы. Человек 100 всего за вечер прошли. На последнем в этот день привале, оглядываюсь в сторону Адылсу, которая теперь мне настолько знакома, будто бывал здесь с самого детства.

Карман морены - отличное место для стоянки. Только дует сильно. Погода ясная. Лишь немного облаков, разметанных кое-где по небу. Аня спит в палатке. Поставили ее таки ровно! Палатку, конечно, а не Аню. Прямо между двумя ручьями. Тютелька-в-тютельку вписалась! Буквально 15 см с одной стороны и 30 с другой до воды. От гребня нас отделяет река. Широкая (от 3 до 5 м), быстрая, мутная и очень шумная. Ну, как обычно, короче. Ни ночи в тишине! Вообще-то, к такому шуму за 2 недели пребывания здесь я уже привык. Он за пару дней, как и сказал мне Липтон с самого начала на мое замечание по поводу шума рек, стал «белым». Я перестал обращать на него какое-либо внимание. Только если ночью в палатке прислушиваться, то начинаешь замечать: «Хм… как здесь не тихо-то!»

Егорро как самый старательный стирает, после чего забавно вывешивает вещи на просушку, сконструировав из лыжных палок и обвязочного конца сушилку (поведешься с бауманцами — инженером станешь!); «человек-смска» шлет домой смски; Леша медитирует; Наталья лузгает семечки из очередной заначки; я чиню разорвавшуюся шлепку. Наступило то самое «личное время».

Наблюдаем за ясным закатом (он не первый за поход, но на предыдущие не было времени смотреть: то ставились поздно, то уставали донельзя). Красивее заката еще не было здесь! {Только через 2 дня будет еще один, который превзойдет его, а, может, и все, что я видел раньше.} Если подойти к реке, то видно Эльбрус, к которому спешит солнце. Еще здесь рядом водопад. Если представить себя в тропиках, то он не покажется и там чуждым. Такой тропический водопад в горах Кавказа… Все «смущенные» вершины окрасились на минуту в розовый цвет. Только с заходом солнца краска с их «лиц» спадает. Причем быстро. Стоило отвернуться, отвлекшись на какую-то мелочь, и она уже сошла, превратившись в холодный сине-серый грим. На одной из гор видны следы гигантского чудища: 5 огромных черных каменных отпечатка от основания до вершины. Наверное, у него наверху пещера немереных размеров. Тоже мне, йети! Уже после захода солнца смотрим в небо. Первые звезды. Вылавливаем их одну за другой наперегонки с Андреем и Натальей, показывая друг другу. Несколько даже соскальзывают с небосвода, видимо, от наших упорных попыток ухватиться за них. Внизу, в долине со стороны Джан-Тугана лежит огромное ватное облако, от которого видна только верхушка. Видимо, природа решила это исправить. И это «тесто» стало расти, вот уж действительно, как на дрожжах! 5 минут, и оно начало перетекать за края долины, забираясь в виде отельных дымных струек к нам в «карман». Еще через несколько минут «тесто» стало приобретать вдалеке форму змеи, поднимающейся из корзины под звуки дудочки факира-реки… Даже не могу сказать, был ли ветер, так меня заворожило зрелище…

Я весь вечер придумывал нечто, что напоминало бы начало «Властелина колец» — «Corcerning hobbits». A long time ago, when the Earth was young, mountains were high, trees were tall and mankind was only in its childhood, there already lived short creatures, halflings, that people of today call hobbits. They were rather good-natured than beautiful; stocky and stout, they were very talkative as well. They had large flat haired feet and never wore any kinds of boots… Да, теперь я понимаю с чего можно загореться желанием придумать весь этот мир Толкиена!

У Ани 37,8. Она только пьет чай. Мажу ноги всеми мазями, которые есть («три штука»), чтобы назавтра ноги не болели, и ложусь. Не холодно. Пару раз ночью просыпаюсь от ощущения, что палатка съехала набок. Ни фига, конечно, подобного: просто сплю в какой-то кривой позе.

7 августа. Вставать неохота. Спалось очень неплохо. Не жарко, но и не холодно. А снаружи дует. Причем сильно, черт! Одеваюсь и выскакиваю, чтобы «переходный» период был как можно короче. На небе — ни облачка. Но очень дует! Оглядываюсь по сторонам… Эльбрус, пик Джан-Туган… хоть не уходи отсюда!

У Ани устаканилось — 36,4. Идти ей тяжело, но она в состоянии нести свои вещи. Мне идется легко. Рюкзак разгружен по сравнению с первым кольцом. {Тут должен признать, что произошел кикоз с распределением веса из-за арбуза и разгрузки Ани, из-за которого у меня и Ромы оказалось на 3-4 кг меньше снаряги и раскладочной еды, чем у остальных (не считая Аню и Наталью, конечно).}

Койавганауш проходится проще других (не зря только 1А, он и ниже других). Однако последний переход на перевал весьма неприятный: по сыпухе, где абсолютно некуда поставить горизонтально ногу, чтобы дать передохнуть голеностопу. Если думать о срыве, то становится стремно: лететь-то придется отнюдь не чуток. Но сейчас я полностью привык к этому, поэтому чувство страха покинуло меня: глаза боятся — ноги идут. Все-таки я больше спринтер: мне проще один раз поднажать, чем идти постоянно в каком-нибудь нудном темпе.

С перевала наблюдаем, как на Виатау встречаются 2 команды альпенойдов. Предыдущее восхождение на перевал — за два часа до нас, совершено как раз одной из этих двух групп. Отсюда кажется, что альпинисты стоят на снежном карнизе Виатау, и в любой момент могут рухнуть. Делаем много фоток с перевала, некоторые из них очень даже ничего. Вообще, на небе ни облачка, как и сутра, поэтому разглядываем все, что только можем. Тона кругом, пожалуй, можно назвать мрачными - черный с белым, коричневый с белым, все три цвета вместе, и только местами, где-то вдалеке - бледно-зеленые, но благодаря ясной погоде и синему-синему небу (которое где-то вдалеке у горизонта приобретает розовый оттенок), все отнюдь не кажется некрасивым.

Спускаемся быстро: по сыпухе, по снегу, а затем по хорошей тропе, чуть ли не заасфальтированной. С детства я любил бегать по снежному склону вниз: несешься так, что в ушах свистит, и падать не больно. Единственный минус, который меня всегда расстраивал — горки были маленькие. Вот я здесь оторвался-то!!! На спуске сразу после выхода со снега делаем привал, откуда уже почти видно цель сегодняшнего дня - «Райские Ночевки», а затем останавливаемся только около Адырсу. Я практически не устал. Очень непривычно идти по хорошей погоде. Такая уж вещь — привычка! В реке многие простирнулись/купнулись. На солнце всё/все сохнут быстро. После обеда еще полчаса «командирского валяния на пенках». Мы явно никуда не торопились. Мы вообще весь поход за исключением некоторых моментов никуда не торопились. Все как-то получалось проходить вовремя само собой, а точнее, что скорее всего, благодаря отличному руководству командира, который делал это настолько ненавязчиво, что и стало казаться, что все идет само собой.

Т.к. мост только в а/л «Джайлык», а бродить здесь Андрей не решился (на фиг рисковать быть смытым, да и хотя бы просто мокнуть, если можно спокойно обойти, раз мы никуда не спешим), то делаем крюк длиной в переход и оказываемся «по ту сторону реки» в 100 метрах от места обеда. Весь путь идет через перелесок, такое редкое явление здесь, что, наверно, поэтому он производит на меня такое сильное впечатление. Деревья, будто высажены, потому что все одного «роста», под 6 метров. Еще перед входом в перелесок нашли какую-то лужу, в которой копошатся в немереных количествах (едва ли не целиком заполняя лужу) сантиметровые черные головастики. Еще запомнился вид Адырсу с противоположного берега. Здесь в нее впадает Куллумколсу. От этого поток представляет собой две несмешивающиеся несколько сотен метров струи, текущие бок о бок: грязная Адырсу и чистая — впадающая Куллумколсу.

Встали невдалеке от моста через Куллумколсу. Непривычно, однако, идти неуставшим и по солнцу. Из-за него кажется, что уже закат, часов восемь. На самом деле — около четырех. Здесь сель снес когда-то старый лагерь, кругом — развалины, «строительный» мусор: обломки кирпичей, досок и т.д. В одном из уцелевших зданий — коровник. Коровы тупо пялятся на нас, когда мы проходим мимо.

По дороге на «Райские Ночевки» (многообещающее название) встречаем почти толпы людей (иногда до 10 человек в группе). Встречаем дедка, который нам рассказывает четверостишие про ослов и альпинистов: чего-то там… «в горах пути тернисты… идут, не видя ни фига ослы и альпинисты». Примерно так.

До ночевок дальше, чем казалось. У одного встреченного чеха спрашиваю, сколько еще идти: «Час — пол второго». Забавный такой, не знает, как правильно сказать. Оттуда, действительно, еще около полутора часов. Мы с Ромой отрываемся от остальных и останавливаемся под нехилым взлетом метров в 150-200. Там, наверху, — Ночевки. Отдыхая, премся над челом, решившим вдруг штурмовать этот подъем в лоб, но едва-едва передвигающимся по нему (выяснилось потом, что это была девушка), а уже затем я втыкаю (не без помощи Андрея), что это единственный подъем, а дорога, которая, как мне казалось, должна была бы привести нас наверх, ведет на соседний перевал. Нда… адский подъем на «Райские Ночевки»… Даже Андрей сдался: сел отдохнуть на середине подъема. Мы с Ромой опять убёгли вперед и вылезли наверх. Ко мне тут же, заметив футболку Турклуба, подошел некий Рома, друг Наташек и Вереника, и передал им привет. Мир тесен!

А ночевки оказались далеко не райскими. Эдема я никакого не заметил. Та еще посредственная красота. Были и лучше места. Та же байда вышла, что и с «Зеленой Гостиницей»: ночевки, действительно, удобные в плане ручья и мест под палатку, но не больно-то живописные. {Все говорят: «Райские, райские…» — «Ночевки, как ночевки!»} Хотя не скажу, что уж совсем убого. Ну, не может быть в горах убого! Наверно. В сумраке, после заката, жидкие облака, стекавшие в долину с окрестных перевалов, да звезды, нещадно, жегшие космическое электричество, напоминали об этом.

Ночью тепло.

8 августа. Сутра опять неприятные ощущения, но спал хорошо. Не просыпался ночью, самочувствие хорошее. Мы встаем позже и собираемся медленнее всех команд, с которыми нам по пути, еще раз смотрим на гордо развернутый флаг МГТУ, пихаем его нещадно в Андрюхин рюкзак и выходим, глядя всем в спины. Рюкзак снова не лучшим образом уложен, но идется вместе с тем нетяжело. Склон весь в туриках, поэтому пройти можно где угодно. Я впереди, выбираю дорогу. Чувство спокойствия… все идет отлично… нам некуда торопиться.

По сыпухе подъем несложен. В палатках, расположенных поближе к перевалу, никакой активности. Сидим раз в 30 минут. Проходим мимо перевала (слишком он низкий) на плечо Шогенцукова, все, кроме Зайцева, который снимает там записку. Отсюда отлично виден перевал Куллумкол. Снова любуемся красотами вокруг нас. Две группы в 15-20 минутах ходьбы впереди от нас. На плече — горный козел с козленком. Играют и носятся по нему так, что кажется, сейчас они улетят вниз. Ни фига. {На плече сделали фотку, которую я считаю лучшей моей фоткой за всю жизнь!}

Спускаемся на снежник. Он еще не раскис, хотя воздух уже прогрелся, и мы идем в одних футболках и рубашках. Справа — каньон, по левому краю — скальный, по правому — снежно-ледовый. Погода не безоблачная, поэтому мы не видим там людей, но оттуда периодически вполне отчетливо доносятся крики: «Перила свободны! Нагружай! Готово!» На подходе к леднику надеваем кошки. Я, как обычно, с ними замешкался. Подъем весьма крутой, но вешать веревку глупо, т.к. иначе бы проще было пойти по морене. Мне вообще сначала показалось, что там проще, но, вспомнив, каково проваливаться в топкую жижу на обочинах ледника, понимаю, что Андрей прав. Далее опять снег. Теперь крутой, почти как на перевале Ирины Молотиловой. Тут уже идти сложнее. Высота сказывается: сам перевал — 3950 — самая высокая точка, на которой я когда-либо был, до 4000, увы, не дотянули. {Потом будет подъем на вершину Курмычи — 4050.} Ноги с большими, чем обычно, усилиями разгибаются. Да и снег здесь уже сырой и тяжелый и все стремится прилипнуть двумя огроменными комками к кошкам. Последние несколько десятков метров по крупной сыпухе — и мы на перевале. Восторг! Так высоко я еще не забирался!

Едим шоколад за 2 перевала. Есть достаточно времени, чтобы покрутить головой, оглядывая все, на чем останавливается взгляд. На вершине, на которую решаем не подниматься (более 4100 м), потому что начинает портиться погода, группа альпинистов заканчивает восхождение. Вторая группа из «упущенных» нами спускается по стороне, где нам тоже предстоит пройти. Они идут без связок, поэтому тоже решаем обойтись без них: спуститься по их тропе. Спуск — через берг, заваленный снегом. Нужно только аккуратно спуститься в него с высокого края (метра 3), втыкая ледоруб и вгоняя кошки в почти вертикальную снежную стенку. Я спускаюсь, врубая в снег еще и руки, не очень надеясь на кошки. Дальше быстро бежим вниз по свежим следам. Поначалу снег около 30 градусов, есть некоторая опасность соскользнуть, но всегда можно зарубиться, а на выполаживании лед оголяется, и мы идем в кошках, как по шоссе. Поэтому масса времени, чтобы подумать, на остальное меня не хватает. На этот раз я просто отрешенно рад тому, что иду, причем чёрти где в горах, да еще и по льду. Летом. Да… расстояния здесь плохо ощутимы глазом: видно далеко — идешь, а цель еще не близко. Вот и здесь: видно еще сверху, где лед темнеет, превращаясь в камни, а идешь, идешь… Но из-за простоты дороги и мыслей, занимавших меня, этот час, как мне кажется, пролетел незаметно. Я глядел себе под ноги, на ноги впереди идущего, повторяя за ним автоматически движения, и о чем-то думал…

На самом кончике ледового языка нас догоняет дождь, постепенно перерастая в полновесный ливень, поэтому запланированная полудневка пришлась как нельзя кстати. Уже поливаемые небом, снимаем и моем кошки, расфасовываем их по рюкзакам и несемся под проливным дождем к месту стоянки — озеру в 400 м от ледника. Ставим палатки - дождь не ослабевает. Какой же кайф внутри! Чувствуешь себя под защитой! Тепло, сухо. Все, что происходит в полуметре от тебя, будто тебя и не касается.

Во время обеда поломал четверть зуба.

Делать нечего. Сижу — пишу. «Догнал» в дневнике происходящие события.

После обеда — дождь. Все спят. Я тоже сдаюсь Морфею. Можно было бы, конечно, потупить, так бы, возможно, и поступил, если бы не дождь, но мысль, что придется просто сидеть в палатке (ибо на улицу не сунешься), заставляет заснуть. К 18 часам выходит солнце. Все постепенно просыпаются и выползают сушить вещи.

Видно кругом прекрасно! Облака, болтавшиеся где-то на 8-10-километровой высоте, снесло. Почти ни облачка. Опять, как ни бывало. Очень красивый вечер. Этот уж точно — лучший из всех здесь! Все по очереди сидят на одном и том же месте - над спуском в долину, который нам штурмовать завтра. Сидим с Ромой. Внизу уже темно, там уже час, как нет солнца. Меня это сильно трогает, слова просто потоком врываются в голову — бегу их записывать. «Райские Ночевки» — ерунда по сравнению с этим местом. Пусть зелени здесь почти нет, падают камни (постоянно, почти каждые 10 минут), рядом холодный ледник (ночью, пожалуй, жарко не будет), зато отсюда в хорошую погоду (такую, как вечером) отличный вид в любую сторону.

Сегодня солнце село прямо за Эльбрус… За каких-то 30 секунд огненный диск провалился в узенькую щелочку седловины «Вершины Мира», едва различимую с этой точки, оставив темную корону, венчающую самую высокую гору Европы.

Вообще, сидение над обрывом очень подняло настроение, канувшее было в этот самый обрыв. Очень хочется долго сидеть, и наблюдать, как день сдается ночи, чтобы вернуться только назавтра, но с закатом сильно холодает, и продолжает стремительно холодать.

Легли засветло. Просыпался раз 10 то от холода, то от того, что рука затекла. Не был дубак, но прохладно — да. Камни ночью падали раз в 20-30 минут. Снились какие-то соревнования, где я принимал участие. Что-то я там выигрывал.

9 августа. Такое редкое хорошее утреннее настроение!!! Но Шакрыл своим утренним юмором его испортил. Я вылез хмурее тучи. К тому же, утренний дубак вообще не располагал к мягкости в расположении духа. Благо, было ясно, и виды кругом снова подняли настроение. Снова ни облачка. Прекрасно виден Эльбрус. Завтракаю, постоянно косясь в его сторону. Доели последнюю Ромину шоколадку, т.ч. Андрей, в конце концов, стал единоличником по шоколаду.

Пока не появляется солнце, а оно не появляется все время наших сборов и подготовки к спуску, стоит жуткий дубак. Градусов 5 на улице, пожалуй. Учитывая, что при ходьбе обычно жарко и я лишь в футболке и ветровке, то, в общем, холодок ощущается. Но вместе с началом спуска на место ночевки выползают первые лучи, перевалившиеся через скалу с востока. Та еще издевка!

Спуск занял 2,5 часа, а не час, как казалось сверху. Тропа не сразу увела к реке, а свернула на трети высоты вправо и повела траверсом в сторону а/л «Джайлык». Скользко. Вчера, наверно, команда, спускавшаяся в дождь, совсем кремнилась на этом спуске. Спуск очень красивый: водопады, камни, деревья.

В рамках второго привала совершаем первопрохождение пика Корнюшина (пупырь, на 4 метра поднимающийся из склона) и перевала Корнюшина — дырка между пиком Корнюшина и склоном.

На траверсе по двадцатисантиметровой тропке снова имел 2 реальные возможности скатиться вниз: первый раз соскользнул одной ногой (второй сразу упал на колено, чтобы не уехать, т.к. зарубаться пришлось бы руками, не палками же!), второй — чуть не подвернул ногу, что тоже ко всему прочему привело бы к срыву. На резкой части спуска («в лоб»), которую к тому же порядком развезло вчерашним дождем, несколько раз проехался, но на ногах, хотя не всем так повезло. Неудобно, зато не упал! Последние метры спуска изображаю самолет, приземляющийся на дорогу. В Джайлыке чиню поломанный во время спуска темляк палки, идем вверх.

Проходим мимо поломанной опоры разбитого подъемника. За 3 перехода не самых легких, последний из которых мне дается проще других, т.к. тропа проложена по бульникам, с которыми я «дружу», добираемся от Джайлыка до озер, где и обедаем; выше — ледник. Вылетаю первым, на что были непреодолимые причины, ищу чистую воду (я — дежурный), т.к. озера — это, скорее, отстойник. Нахожу речушку (скорее, водяной поток, т.к. вода сочится по ширине около 3 метров, но ее глубина около 10 см, лишь местами глубже, причем совсем без какого-либо более или менее заметного русла), текущую с ледника, где мы и встаем, т.к. как раз подтягиваются остальные. Здесь высота примерно как та, на которой сегодня ночевали. Скорость нашего спуска равна скорости подъема!!!

Еще вчера собирались использовать запасной день, но на подходе к обеду решили преодолеть перевал Джаловчат сегодня, поскольку идем быстро, и времени сегодня еще навалом. Такой оборот дел несколько удивил даже командира. Не ожидал он, что команда будет настолько по-боевому настроена.

Но идти никуда не охота. К тому же лед и снег раскисли, и спуск, по словам Андрея, не из легких. Все же надеюсь, что к 19-20 часам встанем, и не придется фигачить вниз с фонариками. Немного стремновато из-за того, что идти по хреновому участку, но вида не подаю.

Вышли в 14:30. На подъеме встречаем трех альпинистов, которые сообщают нам, что на той стороне берг. «Да, ничего, можно и попрыгать», — как-то полунеуверенно, полухвастливо говорит один из них, оглядывая нас и считая, видимо, очень крутыми перцами, и давая понять, что и сам не промах. Идем до снега не по тропе — промахнулись, но ничего страшного. Мне так только по кайфу скакать по бульникам. Снег — 25-30 градусов, с полками. После перевала Коршунова кажется детским лепетом, поэтому идем, даже не меняя палки на ледорубы. Снег подраскис. Сидим перед выходом на скалы, потом идем по тропе в скалах, в одном месте даже приходится пролезть несколько метров (по халяве, правда), т.к. Андрей снова упустил тропу. Он, Рома и я впереди, поэтому, выбравшись, он находит взглядом тропу и сообщает остальным, где надо свернуть. Достаточно много камнеопасных участков, где можно легко спустить что-нибудь по кулуару на ниже идущего и обойти которые не представляется возможным. Т.ч., уже на этой стороне я начал понимать, за что здесь дают 1Б.

Наконец, мы вышли на перевал. Время приближается к 18. Уже и вставать пора бы, но не здесь же!! Ветра нет, солнце. Тепло. Отличный обзор. На спусковой стороне - огромное снежное поле закрытого ледника, будто вспаханное водой.

Я хочу обвязаться, несколько человек, включая Андрея против. Сдурели?!?!?! Хотя он как командир, наверно, просто пытался сэкономить время, чтобы не вставать в темноте. Но именно из-за подобного и происходит подавляющая часть ЧП!

Три альпа, спустившиеся на наших глазах с неподалеку расположенной вершины, вешают веревку, лезут вверх через берг на перевал в 40 м от нас. Те еще тормоза: один уже повесил веревку и сел за перегибом, едва слышно крикнув нижним. Хавает что-то. Те двое мерзнут. Поглядывают все трое периодически в нашу сторону. О чем-то начинают догадываться, только когда я начинаю переться над ними, чуть ли не тыкая пальцем. Поорав вдалеке друг на друга, забрались-таки наверх. Подошли к нам. «Ты че веревку не дергал?» — «Я дернул» — «Сильнее надо» — «Я — сильно» [Через некоторое время] «Ну пошевеливайтесь, сколько можно? Ну нельзя 16 часов в сутки ходить! Нам еще спускаться [видимо, в Джайлык]!» — «Да идем мы, идем…» Эти кексы сообщили, что прямо под нами берг, а веревку через него лучше всего вешать там, где они поднимались: берг уже всего, там есть петля и снежный мост. Тут Андрюха, окончательно решил, что надо обвязаться, а не пренебрегать безопасностью и не экономить на этом время. Слава богу! Тут я успокоился. А в том, что мы успеем, я и не сомневался. Как-то, ну, совсем я был спокоен по этому поводу! Может, от усталости? Черт знает! Помимо обвязки сразу надеваем кошки: по снегу идти проще, а дальше — так вообще ледник открытый!

Серега и Егор традиционно готовы последними (штаны переодевали — теперь их отмазка), даже несмотря на то, что я снова ковыряюсь с кошками! Это еще один пример, что не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать и сегодня. Вчера была полудневка, но я плюнул на кошки в полной уверенности, что сегодня перевал не пойдем, и буду чинить их сегодня. Не тут то было! Решили, блин, сегодня ломиться! Слава богу, что наделись, хотя и криво, и боялся постоянно, что они разболтаются в самый неподходящий для этого момент и слетят к чертовой бабушке, когда будут мне ТАК нужны! Обошлось…

Короче, пока мы тупим, Андрюха уже повесил веревку, Наталья и Рома дюльфернули, Аня готовится, я — за ней. Андрей просит ее пофоткать. Пока Аня достает фотоаппарат, я уже внизу. Пока слезают остальные, делаем связки. Аня фотографирует.

Начинаем топать вниз одновременно, дождавшись, пока свяжутся все. Впереди, конечно, Андрей как самый опытный. Скорость — Анина. От утомления она не уверена в себе. Под снегом пара небольших трещин вблизи выхода на лед (сразу за перегибом, за которым скрывается перевал), в одну из них я по неосторожности (когда связка поворачивала) проваливаюсь одной ногой по колено, но тут же выбираюсь. По льду идем медленно. Огромные трещины и ледопады, которые приходится обходить. До темноты спуститься успеем, я это отчетливо понимаю, поэтому не паникую и не спешу. Местами лед с углами до 40 градусов. Это на тренировках хорошо по таким ходить — не стремно, а тут как-то все равно не по себе. Именно поэтому я просто стараюсь представить, что нахожусь на тренировке на Кашкаташе, и это дает свои плоды — страх пропадает вовсе, иду себе, вчеканивая «прусским» в лед так, что приходится вырывать из него кошки с силой. Шутка. Просто благодаря низкому темпу, вопреки усталости собираю внимание и выполняю каждое движение с особой тщательностью. Темп совсем упал. Подгоняю всех словами «праздничный ужин ждет», как и всю дорогу после обеда.

После долгих многочисленных обходов трещин, наконец, выходим на ровный лед, где Андрей выпускает нашу связку (Серега — Наталья — я) вперед, и мы сбегаем до выполаживания, где отдыхаем слегка на одиноко лежащем бульнике. Оттуда, дождавшись остальных, бежим на морену слева по курсу (а сверху казалось, что нам направо), оттуда — на место ночевки.

Очень устали ноги от постоянного хождения/стояния на наклонной поверхности, вызванного низким темпом. Быстрее бы прошли — меньше бы устали ноги. Вообще, связки на льду только мешают: веревка путается под ногами, а в случае срыва одного из связки, может слететь вся связка целиком.

Вокруг — настоящий Мордор: со всех сторон — крутяки, с одной — 150 м. За кулуаром с одной из сторон — гребень, на спине которого лежит каменный поросенок, и пик, на 20 м возвышающийся над нами, позади - устрашающего вида ледник, по которому мы только что пришли. Отсюда же видно поворот, за которым наш последний перевал — ВЦСПС. Площадка неровная, т.к. места не так много, и нам не удалось найти что-либо более приличное. Выковыряли камень из-под палатки — получили вместо пупыря яму. Отлично, ё! {На самом деле, вышло, что яма никак не повлияла на сон.}

На улице тепло и не дует. Стемнело еще когда ставили палатки. Аня устала настолько, что сначала плакала, и отправила меня, когда я пытался ее неумело успокаивать (ну, не умею я!!), а потом мало ела. Воды нет, только на леднике, откуда ее принесли Андрей и Серега, пока мы ставим палатки. Вода еще и с песком. Но я все равно готовлю как дежурный обещанный с обеда «праздничный ужин»: немереная порция всего, включая колбасу и шоколад. Вытащил ужин в галстуке. Все просто объелись. Шакрыл настолько, что ему стало плохо. Он схавал две тарелки «попесёной» гречки, и только потом попробовал встать. Тут его и скрючило. Он со стонами дошел до палатки, стонал поначалу там, а потом уснул прямо на спальнике. Только часа в 2 ночи, по его словам, он замерз и залез внутрь.

Не дует, небо ясное, звезд — россыпи, как крошек в Лешиных сухарях (не в укор ему будет сказано; просто их тяжело донести целыми). Кроме звезд — ни огонька. Красота! А обрывы и скалы кругом создают ощущение сказки. Или легенды. Ночью не шумит река. Тишина. Тепло, безветренно.

Ночью ничуть не замерз, даже жарко было. Сереге тоже спалось прекрасно. Только Аня сутра жаловалась, что ей было неудобно лежать на стыке пенок. Сама раскладывала их, т.ч. не на кого жаловаться. За всю ночь проснулся только 1 раз… когда в 5 утра зазвенел будильник.

10 августа. Так было хорошо сутра, что вставать не хотелось. Я чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Сладкая нега закрывала ласково глаза, призывая поспать еще хотя бы чуток, хоть самую малость. Аня во сне положила на меня свою руку, и вылезать стало совсем в лом. Еще бы: тепло, уютно, отличное настроение, рядом — горы, состояние приятной полудремы и рядом — обнимающая тебя девушка. А ты бы захотел вылезать наружу?! Предложил Леше сготовить завтрак, он, ведь, вчера порывался помочь дежурить. Он, что не удивительно, отказался. Ох, как же не хочется вылезать из-под этой руки!

И все же я вылез из спальника. На удивление тепло. Оделся, выполз на улицу. Тепло, безветренно. Кайф по такой погоде готовить! Воды достаточно. Пока готовится каша, успеваю накрыть полностью на стол. Как только закипело, бужу остальных. Никто никуда не торопится. После вчерашней ломежки все отъелись, отоспались. «Зажрались» настолько, что отказываются от колбасы и шоколада. И слава богу: лучше так, чем наоборот (как завхоз говорю). Нашу здоровую палатку впервые удалось собрать быстрее маленькой. Выход задерживается минут на 40 (вышли в 7:40). Всё ОЧЕНЬ неспешно…

Всё очень неспешно… Я снова смотрю по сторонам, сидя на собранном рюкзаке. Сегодня все закончится. Теперь уже все ощущают это, желая побыть здесь побольше: теперь торопиться некуда — лишь какой-то один перевал впереди. Теперь можно насладиться каждым моментом ходьбы. Теперь не надо кремниться от напряжения, не надо думать о том, как же протянуть еще завтра, и послезавтра, и все, что будет за ними. Каждый шаг приближает конец дня, а с концом дня наступит конец того, чем ты жил этот и еще 9 предыдущих.

Спуск — это начало прощания, поэтому я не тороплюсь бежать. Ухожу одним из последних, продолжая смотреть по сторонам, выхватывая, будто последние, силуэты горных вершин, скал, ледовых трещин. Еще почти на самом верху, при входе в кулуар, из расщелины, — завораживающее своей демоничностью зрелище: край ледника, по краю которого разметаны огромные валуны серого, отчаянно таящего льда, выползающего на такие же пыльные скалы… и откуда-то снизу, где течет бурная река в зеленых берегах, наверх с дикой скоростью поднимается туманное облако. Как в каком-то ужастике.

Оборачиваюсь, глядя на кулуар и внушительный обрыв, где мы вчера ночевали.

Прыгая по камням, а затем уходя по снегу в очередную подобравшуюся под нас дымку, продолжаю наслаждаться ходьбой. Первые 300 метров пологого подъема чуть ли не бежим. Первый за день привал делаем у водопада. Синее небо над перевалом видно сквозь серую дымку облака. Почему-то очень напоминает компьютерную графику. Как будто в игрушке какой появился. Мне очень нравится подъем - очень красивые гладкие камни. Ощущение, что их аккуратно отшлифовал гигантский каменотес. На втором переходе приходится подниматься, по-моему, впервые за весь поход, свободным лазаньем. Сели еще под одним водопадом. Дальше идется тяжеловато, сразу чувствуется нехватка кислорода: вдоха не хватает, чтобы полностью покрыть его расход на движение, ноги разгибаются не без усилий. Выход на снег, потом решаем идти по морене, а не по льду. Мерзкая морена. Она течет под ногами, которые из-за этого съезжают. Последний привал перед перевалом около выполаживания ледника, где он уже покрыт снегом. Андрей замечает, что, если бы знал, что дальше ледник будет таким протяженным, а морена такой гадкой, то предпочел бы надеть кошки. Отсюда все еще видно тот утес, рядом с которым мы ночевали.

До перевала, по оценкам Андрея, минут 20 ходьбы, но как обманчивы в горах расстояния… Вот уже 40 минут мы идем, преодолев попутно 3 трещины шириной 30-40 и глубиной 40-50 см, а даже на сыпуху не вышли. Решаю посмотреть на снег без очков. Приподнимаю их… и решаю больше так не делать — чересчур светло: приходится сразу щуриться, причем настолько, что глаза сразу становятся уже, чем у китайца, и пожжешь их в эту минуту не мало! Нда… сломаешь очки где-нить и в такую засаду попадешь! Рад не будешь!

Вдруг слышим грохот камней слева сзади и крик: «Камень!» Оборачиваемся. Несущийся чемодан в несколько человеческих ростов (никак не меньше, раз даже отсюда так заметен), дробящий все на своем пути, видим почти сразу — эдакая жирная точка, катящаяся по склону над тем местом, где недавно был наш привал. Людей замечаем уже потом. Эти цветные брызги гораздо меньше и менее заметны, и находятся достаточно далеко от места схода камнепада, ближе к нам. Насчитали человек 8-10. Альпенойды, едва передвигающиеся траверсом по склону. Удивляет меня, что они вешают веревку на склоне, который ну никак не выглядит более крутым, чем на перевале Владимира Коршунова! Продолжаем идти. Постепенно цирк, казавшийся издалека воронкой, превращается в приличный такой амфитеатр! Похлестче, чем многие театры Древней Греции. Пока доходим до перевала, позади нас. сходит еще пара камнепадов, но много меньших. Кто-то даже не оборачивается, кто-то оборачивается, но не замечает их.

Пришли на «лжеперевал». Настоящий перевал на 20-30 м ниже, над снежником (а нас ломало идти по нему, видимо, как и многих других «проходимцев»). Я как-то оказался в стороне от происходящего, поэтому для меня оказалось новостью, что мы собираемся подняться на Курмычи. Андрей всем говорит «нетупипл», иначе погода испортится и оттуда ничего видно не будет. С перевала подъем на вершину кажется (особенно без опыта-то!) крутым и непроходимым. Мне даже стремно, поэтому и идти не хочется, но я этого не выказываю ни коим образом: пишу какой-то кусочек дневника, ем со всеми шоколадку и начинаю собираться к восхождению, т.к. все остальные (со страхом или без него) решают подняться.

Оставляем все свои пожитки, кроме одного рюкзака, в который кидаем теплые вещи, анораки, фотики и спальник с пенкой на всякий случай. Тронулись на подъем в 12. Без рюкзака идется проще, да и вообще, то, что казалось непроходимым и плоским, при ближайшем рассмотрении оказывается очень даже рельефным, пологим и ходимым ногами. Правда, высота снова дает о себе знать более скованными и тяжелыми движениями. Догоняем группу из 5 альпинистов. Они лезут в полном обмундировании в связках — 2 и 3 человека. А мы — налегке: бегом и с палками. Во, думаю, чудные! По ним сразу замечаю, что совсем новички. По сравнению с ними даже мы — бывалые кексы. Лыбясь во весь растяг губ, приветствую их, прохожу мимо них, и продолжаю двигаться вверх.

Первый раз на подъеме сбились с тропы. Вышли на сыпуху, где движение прекращается. Слева — ненадежные слоящиеся скалы, куски которых остаются в руках при попытке подняться по ним, справа — собственно сыпуха. Мне кажется, что здесь не пройти: она достаточно мелкая и наклон достаточно большой для того, чтобы уезжать вниз под ногами; при этом спускаются камни на идущих ниже членов команды. Как минимум решаем подождать остальных, чтобы не сыпать на них, и Андрея, чтобы он показал, где лучше идти. Правда, Рома умудряется пролезть на противоположный «берег» сыпухи и встать там на каком-то более или менее устойчивом островке, но мы решаем, что это не лучший ход здесь.

Андрей сразу разбирается, что к чему. Мы получаем нагоняй за свою нерешительность и тормоза. Командир шустро карабкается по зыбким камням, спуская небольшие потоки этого «шлака», которые не «дотекают» до нас. Мы следуем его примеру, с каждым поднявшимся спуская все меньше и меньше камней. Я пришел первым, наверх залез последним, зато подо мной камни практически не уходили вниз. Тут мне еще и рюкзак вручили.

Альпинисты, идя по тропе, почти нас догнали. Главная наша ошибка была в том, что мы боялись спускать даже маленькие потоки камушков. Это не правильно. Какая хрен разница, едут они или нет, если до нижних членов команды они не доползают, а сам все-таки при этом поднимаешься?!

Местами приходится бросать палки и переходить на свободное лазание. Чем выше, тем чаще: становится более круто. А когда сбились с тропы, то пошли вообще, как попало, из-за чего пришлось лазать еще чаще и пролезть одно место, где стало по-настоящему стремно: внизу — метров 7 просто отвесные, а потом уже начинается склон, а наверху, куда надо залезть, не очень-то широкие полочки, сам лаз не очень широкий, а на мне еще рюкзак: легкий (я его почти не ощущаю), но габаритный. Приходится очень аккуратно отталкиваться, чтобы не потерять равновесие. Но если не паниковать, а взять себя в руки, то все будет чик-чик. Так и произошло. После этого стремного места остается пройти еще несколько метров вверх, и мы на вершине. Если честно, то совсем потерял чувство, сколько нам осталось идти. 700 метров подъема, как говорит карта, но без рюкзака (или с легким рюкзаком) пролетели просто незаметно! На последних метрах на подходе к туру обгоняем на секунды группу альпинистов, лезших по тому же склону, что и мы, но с противоположной стороны. Группа потом постепенно подтягивалась в течение нашего пребывания здесь.

Оказалось, что и те, кто лез с той стороны (именно их мы видели на подходе к перевалу), и те, кого мы обогнали - одна и та же группа из Новочеркасска. У них это — учебно-тренировочное восхождение. Снаряга у них была еще тот самопал!

Я сразу напялил анорак и галстук и ходил по вершине «весь такой нарядный». Альпинисты изредка косились в мою сторону, один даже пальцем тыкал, показывая меня кому-то и хохоча. Андрей не нашел в туре записку, странно. Ее должны были оставить вчера Чушки, т.к. они тоже заканчивают свой маршрут здесь.

Хотя было и не безоблачно, вид поражал. Отсюда было видно почти все наше второе кольцо, кроме Койавгана, закрытого одним из пиков: Адырсу, подъем к «Райским Ночевкам», перевал Шогенцукова, ледник Тютю, Куллумкол, и совсем близко - Джаловчат, где мы были еще вчера. Теперь они кажутся такими далекими!

Облака, пухлые и холодные, в беспорядке плыли примерно на нашем уровне, делая панораму мозаичной и меняющейся каждую минуту. Они то открывали, то закрывали Эльбрус, казавшийся отсюда гораздо менее страшным, чем с подступов к Терсколаку. Отсюда же был отлично виден Кашкаташ. Этот ледник, на котором проходили наши тренировки уже целых 2 недели (!) назад, был теперь далеко внизу. Никогда еще не видел его отсюда. Такой маленький! А еще недавно он казался огромной махиной где-то далеко-далеко вверху. Рядом с ним сейчас наша цель — а/л «Джан-Туган».

На скале, на противоположной стороне перевала Киллар, мы разглядели горных козлов. Что они там делали, осталось для нас загадкой: ни травы, ни пещер. Да и как забрались-то! Туристы, небось, веревок понавешали бы, а этим хоть бы хнырь! Запрыгнули и радуются! И не стремно им, ё-моё! Просто поразительные создания!

Спускаться начали через полчаса после того, как забрались. Теперь уж мы пошли по тропе. Сначала. Но теперь уже Серега увел меня куда-то в сторону. А мне было все равно. Спускаться гораздо проще, даже без тропы. Здесь сыпуха позволяет. Я почти бегу: без рюкзака-то! В итоге я по-бырому спустился и сел на перевале писать дневник. Правда, я еще дорогу сначала перепутал — она меня привела на 20 м ниже под перевал со стороны Джана, но я быстро вскарабкался назад.

Начали спуск. На ночевках, которые отсюда были прекрасно видны, решили заобедать. Даже и не подумаешь, что здесь 40 минут спуска! Кажется, что каких-то 10, от силы 15! Погода все та же — переменная облачность без видимых тенденций. Только на подходе к ночевкам погода начала постепенно портиться. Небо заволокло. Решили не делать горячий обед, а ограничиться холодным и чаем. Пока кипятили воду, со стороны Эльбруса стало не по-детски греметь. Километрах в двух от нас, но из-за гор, отражающих звук, очень громко, почти без раскатов, резким ударом. Стали поторапливаться со сборами. Кашкаташ был виден теперь гораздо ближе, но все еще он находился где-то внизу. Когда рюкзаки уже были готовы, начал моросить дождь, а издалека продолжали доноситься громыхания. Вышли на тропу. Дождь усиливался, постепенно превращаясь в ливень. Мы вошли в облако. Видимость нулевая, точнее, пара-тройка десятков метров. Я шел, и на язык попадались разного рода идеи про «легендарных восьмерых героев, совершивших ОФИГИТЕЛЬНЫЙ подвиг (легенда умалчивает, какой), и должных вернуться, во что бы то ни стало домой, но злобный туман скрывает его от них, и они не знают, что ждет их там, внизу, в неизвестности…». Обстановка и наша балахонистая одежда сильно способствовали обострению подобных настроений. Я шел и пытался продолжить эту сказку, развить ее как-нибудь. «И тут их встретил появившийся из дымки Стражник, которого они знали как Хранителя, сообщивший им нечто, что…» Ну, тут могло быть два варианта: либо нечто ужасное, либо совсем наоборот, что все в порядке, мир спасен. Пришлось выбрать второй, потому что Стражником оказался Ваня Иващенко, он навстречу нам специально, чтобы встретить. И попал в ту же непогоду, через которую пришлось продвигаться и нам. Поначалу (где уклон был невелик, а тропа еще не сильно размокла), было еще более или менее сносно: ноги пока не ехали, и нас пока что не промочило насквозь. Но когда спуск стал более крутым, а последствия дождя на тропе более заметными, движение превратилось в испытание. А казалось бы! Какой-то последний спуск, какие-то 700 метров вниз! Приходилось идти в раскорячку, упираясь палками в края тропы и ставя ноги либо также по краям, либо выбирая на тропе камни, в которые можно упереться ногами. Чуть ниже облако было менее густым, и мы увидели Джан. В 400 м внизу. Цель так близка! Но природа как-то не особо хотела нас на халяву пропускать. Эт тебе не ИУ5! Тропа постепенно превратилась в сель, стекающий, как по бобслейной трассе. Ваня забрал по просьбе Андрея рюкзак у Ани и убежал впереди всех вниз, чтобы не мокнуть лишнего. Я несколько раз поскальзывался, но, тем не менее, на ногах выстоял. Один раз, правда, ценой неслабого пендаля, отвешенного мной в падении Серегиному рюкзаку, хозяин которого шел передо мной. Благо, никто не упал после этого.

И вот, наконец, долгожданный Джан-Туган… 100 метров… Андрей, сказав: «ОК, до встречи в небесах! (снова шутка - „увидимся внизу!“)», рвется вниз бегом. За ним Наталья. Затем я и Рома. Потом — остальные. Нас радостными криками встречают Чушки, мокнущие под проливным дождем в нашем ожидании. 50 метров, 20… Всё… Мы вернулись! Радости нет предела! Я так давно не видел уже этих людей: целых 10 дней! И теперь у меня есть масса всего, что еще предстоит рассказать! А пока я хочу, наконец, в сухость, в тепло, в горячий душ, в чистую одежду… Но я не спешу. Зачем? Мы уже практически дома. Мы вернулись! Что значит этот дождь, когда дом рядом, когда остаются минуты до него? Когда ты знаешь, что в любой момент ты можешь спрятаться под крышу, и тебе никуда не нужно будет ломиться, как все эти предыдущие 10 дней… Дожидаемся, пока спустятся все, и отправляемся по комнатам (или домикам). Торопиться некуда. Мы уже вернулись. Все остальное — формальности, которые нет необходимости решать сиюминутно. Я иду, переставляя медленно ноги и подставляя лицо под брызги дождя, который теперь мне не кажется враждебным. Я все равно насквозь промок. Но это совсем не страшно… Мы — дома!

Этот отрывок хронологически относится к середине дня 9 августа, но я предпочел представить его в качестве постскриптума, потому что посчитал, что туда он не очень-то вписывается, а здесь ему самое место.

P.S. …я посмотрел на лица людей, у которых завтра должен закончиться для кого первый горный, для кого вообще первый в жизни поход… никакого отпечатка подобных мыслей… все думают о предстоящем перевале… будто за ним еще куча перевалов… куча дней… будто ничего еще не произошло… сосредоточенные, несколько уставшие лица… но никакого измождения… просто усталость… будто так и надо… будто завтра, после завтра снова «в бой»… будто это продлится вечно… будто никогда не закончится… А меня пробирает мысль, что скоро этому придет конец… что уже завтра вечером мы будем в Джане «жрать хичины», рассказывать друг другу, как все было… байки… что через еще некоторое время это все превратится в историю… сначала ту, которую будешь рассказывать каждый день всем, потому что тебя будут спрашивать и просто потому что тебе хочется этим поделиться: немного восторгом, немного трудностями… немного хвастнуть… а потом все реже… и реже…… и реже……… и реже………… и, наконец, это станет такой давней историей, которую ты, подобно всем, положишь на полку рядом с фотографиями и прочим хламом, чтобы лишь изредка доставать их то для друзей, то для себя, предаваясь воспоминаниям, ярким по твоим ощущениям, но бледным, на самом деле, потому что ни болтовня, ни фотографии, ни прочий хлам не передадут всех тех переживаний, которыми ты обязан этому лету, этим дням, этим горах, этим людям, окружавшим тебя все это время…